“ Надеюсь, что супруга твоя, Солонго и дети здоровы. Сообщаю тебе о рождение моего первенца, он родился на третий день новой луны. Его рождение возвестило прекращение сильного дождя и я дал ему имя Чингиз. Супруга моя считает, что он похож на ее отца и моего друга, Оуюн Хагана, чему я несказанно рад…”

Тон письма показался мне слегка надменным, хотя вроде так всегда начинались письма. Это были вежливые вопросы и обмен новостями. Но что-то все же не понравилось мне. Тархан и Батнасан не были друзьями, или даже приятелями. Они были очень разными. Батнасан был сердечным другом отца, их объединяло Великое Знание, что делало их связь даже крепче семейной. Так мне говорил отец. А Тархан был совсем другим. Изобретательный ум его был гибок и он сразу видел, как преобразить, или улучшить любую конструкцию, да и не только, он чувствовал выгоду и умел продавать изделия нашего Племени и знал, как сделать их популярными. К нам буквально стремились все караваны. Я уже стала уставать от этого, ведь постоянные встречи купцов требовали много сил и времени. Тархану нравилось общаться с гостями, он быстро вошел во вкус и вел себя с ними, как настоящий Глава Племени. На пальце его правой руки красовался перстень печатка, который он прикладывал, запечатывая письма. Почему-то он считал, что писать письма- это не его дело, а немного свысока давал мне распоряжения в присутствии приезжих, это раздражало меня, я считала это признаком глупости, ведь мой отец никогда не возвышал себя над другими и не был надменным, считая, что у каждого человека есть свое место, за которое он несет ответственность и каждое такое место важно и заслуживает уважения. Он всегда говорил, что не важно, башмачник, пастух, или воин человек. Главное, чтобы он был хорошим специалистом и всегда стремился познать что-то новое и так уважение к нему всегда будет расти и он будет важен для всех. И что его место зависит от способностей человека нести ответственность.

“ Сейчас нас посетил караван, который направится к вам, удлинив свой путь в Красную Землю на пол луны. Зная твой приветливый и общительный нрав и гостеприимство, известное далеко за пределами ваших Земель, хочу призвать тебя быть разборчивым в общении. Известно, что с караваном путешествуют нечистые на руку и грязные душой люди. Мне стало известно, что тебя постараются уговорить к прохождению через твое кочевье караванов с рабами. Будь осмотрителен и осторожен и помни, что Оуюн Хаган, как я и наши соседи наложили вечный запрет на прохождение таких караванов. Тебе будут сулить много монет и уважение торговцев рабами, но помни, что такая прибыль не пойдет во Благо ни тебе, ни Племени. Я счел нужным предупредить тебя. Надеюсь, что ничто не нарушит мира и процветания вверенного тебе Оуюн Хаганом народа.

С почтением к тебе Батнасан Хаган.”

Я закончила читать письмо и задумалась. Ах вот почему тон письма мне показался холодным и официальным. Батнасан подписался Хаганом, а к Тархану обратился Бей, то есть не признает в нем Вождя. Ну что ж… Наверное на то есть какие-то причины, о которых пока что ничего не известно… Но хорошо, что Батнасан предупредил Тархана. Я и правда уже давно стала замечать, что Тархан старается обойти запрет отца на принятие важных решений и все чаще старается общаться с гостями без меня, говоря, что ничего важного и записывать ничего не надо. Особенно не нравилось мне, когда он разговаривал с некоторыми купцами, уже по виду которых можно было сказать, что это скользкие нечестные люди. Обычно он негласно считал несущественными такие решения, как продажа разных изделий купцам. Хотя я считала, что так было не всегда, но, понимая Тархана и его стремление к самостоятельности, не писала отцу об этом, ведь иначе и правда роль мужа, как Вождя сводилась на нет. Отец, принимая решения, касающиеся военных походов, подготовки к ним и раздела захваченного товара, а также продажу оружия, он решал все сам, хотя и спрашивал мнения Тархана, внимательно выслушивал его, но решения отца часто не совпадали с мнением мужа. Тархан был горяч и резок, нередко его решения были импульсивны и он считал, что отец неправ, но спорить с ним не решался, хотя и высказывался мне о своих недовольствах. Но неумение слушать никакие объяснения, даже если они были правильны и логичны, сводили все усилия к нулю и я перестала это делать, избегая таких разговоров с мужем, которые обычно заканчивались ссорой и старанием Тархана подавить меня и напомнить мне о том, что я просто женщина, его жена и собственность. С образованием нашего Племени, о котором я так мечтала, отношения с мужем, казалось, должны навсегда наладиться, ведь с нами не было его матери, ушли в прошлое конфликты с шаманами и жизнь мне казалась безоблачной, но все же, как оказалось, разногласия у нас были и достаточно серьезные. Мы, каждый по-своему представлял нашу жизнь. Тархан считал, что уж теперь, когда рядом нет отца, он и только он распоряжается мной. Поначалу, как только мы пришли на новое кочевье, он стал выстраивать свою власть в Племени, из-за этого иногда вспыхивали искрой конфликты, ведь все члены нашего племени были молоды, у всех кипела кровь. Мне пришлось часто гасить их, спокойно убеждая мужа быть терпимее и мягче, но за это он отыгрывался на мне, проявляя свой упрямый властный характер, заставляя меня, избегая ссор, прятать взгляд, полный гнева, опуская голову и глядя в пол. Мне пришлось непросто, но со временем все же я научилась ладить с ним и он, с рождением детей, расслабился. В нашей юрте стало спокойнее, он почувствовал себя главой нашей семьи. Вот такие размышления беспокоили меня. Я свернула прочтенное письмо и пошла искать Тархана, обдумывая, как смягчить послание Батнасана и решила, что лучше это сделать вечером, после ужина, когда муж сыт и благодушен. Значит лучше наоборот, сейчас пойти в свою юрту и написать письмо Алтенцецег. Откинув полог, я увидела Гулкыз, наводящую порядок в юрте и Жайнагул, которая занималась детьми. Я была благодарна обеим женщинам, они значительно облегчали мою жизнь, взяв на себя заботу о хозяйстве. Поприветствовав, я улыбнулась обеим. Вспомнив о том, что сегодня мне сказала Гулкыз, я хлопнула в ладоши и как можно веселее сказала: