«Имя?» – отрывисто спросил Сангар.

По голосу слышно было, что так он всегда разговаривал: в приказном и требовательном тоне, ожидая немедленного выполнения его воли. Как положено повелителям. Не дождавшись надобной реакции от пленного, Сангар подманил жестом со стороны помощника: наугад, не выбирая кого-то определённого. Первый, кто быстрее других вызвался оказать услугу досточтимому, с более оживлённым видом постарался донести до «глупой скотинки» смысл простого вопроса. Хлопнув себе в грудь, он назвал своё имя, затем показал на Сангара, назвал его имя (с подобающим благоговением и воодушевлением, конечно же), а после этого перевёл руки на пленного с вопрошающим видом. Ну? Будешь отвечать или ещё раз повторить?

– Эй, – с промедлением процедил сквозь зубы Рол. – Так меня зовут: Эй.

«Эй? – Губы Сангара медленно расплылись в ухмылке. Ткнув на Миллу, он спросил: – А её?»

– Эй. Её тоже зовут Эй.

«Чёрт, да их тут всех зовут Эй!» – воскликнул Сангар, и вся толпа вместе с ним громко загоготала над какой-то только им понятной шуткой.

«Они, наверное, у себя по числам детей называют! Это тристапервый, это двестидесятый», – издевательски подшутил ещё один умник, которому тоже не терпелось как-то выслужиться.

Приняв ответ как должное, Сангар подошёл к Милле.

– Если ты к ней прикоснёшься, я тебя задушу. Как и этих ублюдков, – холодным тоном сказал Рол.

Когда речь идёт о женщине, мужчины понимают друг друга даже без знания языков, на котором каждый говорит. Проигнорировав предупреждение, Сангар посмотрел в глаза Миллы (как быстро ты их отведёшь, ничтожная тварь?), затем скользнул взглядом вниз и отошёл. Недостойное это занятие для богоизбранных – сцепляться с дикарями из-за какой-то беременной бабёнки. Ведь и он не какой-то самец, которому любую самку оприходовать хочется. Он – !!! (таких и слов нет, чтобы описать его величие).

Следующую пленную держали двое под руки – как и Рола. Миллу только один охранник за рукав держал, да и то больше для порядка, чем в силу необходимости. Сангар цепким взглядом заметил это. Несомненно ему уже расписали подвиги Киры, стараясь не слишком в этом усердствовать – иначе храбрые налётчики выглядели бы как мальчишки по сравнению с ней. С другой стороны нужно было и расхвалить «добычу», чтобы не сочли за дураков.

В том, что Киру крепко держали под руки и она была дополнительно связана по ногам – не туго: так, чтобы могла передвигаться мелкими шагами, но не могла пнуть, – был и другой смысл. Она еле на ногах держалась. На неё с утра приступами находила тошнота, а после езды на повозке и вовсе развезло. Если бы не поддержка, она скорее всего зашаталась бы и свалилась от головокружения. Иногда она поднимала глаза и смотрела мутным взором прямо перед собой, а потом опять опускала их либо закрывала (тошно от вас всех, противных).

Бесцеремонно схватив девушку за подбородок, Сангар властно поднял её лицо, чтобы получше рассмотреть. Краем глаз он внимательно следил за тем, какую реакцию покажет пленный мужчина: дёрнется ли, как быстро и с какой решимостью. По отношению к жене и дочери рефлекс защитника срабатывал мгновенно, здесь же была определённая задержка и медлительность. Младшая сестра? Непохожи. Племянница? Любовница? Соседка? В любом случае – свободная, ибо будь у неё дружок, он бы ни за что её не бросил. Ну а если бросил, то всё этим уже сказано.

Стиснув зубы, Кира крепилась, не желая открывать глаза и смотреть в лицо изверга, виновного в том, что они вынуждены были бросить свой обжитый дом и потерять по дороге любимых людей. В этот момент она поклялась себе, что никогда не посмотрит ему в глаза – даже когда будет убивать. Для неё это не больше чем куча дерьма, от которого не менее отвратительно несло потом и смрадом (они – лесные дикари, а всё же приучены чистить зубы тряпицей, окунутой в травяной отвар, и полоскать рот).