Даня довел ее до Первогорска, радуясь, что вьеры, духи леса, не путают больше дороги, а волки по какой-то причине держатся в стороне, а потом сплавил на попечение горожан, чтобы побыстрее покинуть столицу.

***

Поля его обманула: не стала она ничего развязывать. Достала из кармана перочинный нож и попросту перерезала веревки на запястьях. Протянула бутылку воды.

Даня жадно опустошил ее наполовину, прежде чем с удовольствием потянулся.

— В горах темнеет стремительно, — предупредила Поля, — еще чуть-чуть, и станет вообще ничего не видно. Ты точно не слышишь никаких голосов? Те, кто разговаривает с духами, обычно более чувствительные, чем обычные люди.

Оттого, что она говорила медленно и нараспев, складывалось впечатление, что соображает она тоже медленно. Это наверняка было неправдой: для того чтобы выпрыгнуть из летящей в пропасть фуры, нужна была очень хорошая реакция.

— Я слышу только твой голос.

— Хорошо, — она кинула ему на колени нож, закрыла дверцу и вернулась за руль.

Даня изогнулся, чтобы дотянуться в узком пространстве до щиколоток.

— Я решила подождать, пока ты очнешься, — принялась объяснять Поля, трогаясь с места, — чтобы не привозить тебя связанного и бесчувственного. Не хотелось, чтобы это выглядело так, как будто я тебя выкрала. Я надеюсь, что Горыч не станет заглядывать в салон, но вообще он может.

Он хмыкнул. В некоторых далеких горных селениях женщины до сих пор так и делали: спускались вниз, чтобы умыкнуть для себя мужа покрепче и помоложе.

— Какое оно, Загорье? — спросил он, пыхтя. Веревки все не поддавались.

— Правило номер один: здесь это не Загорье, а Верхогорье. Местные жители вспыльчивы и обидчивы. Им тяжело пришлось последние пятнадцать лет. Полная изоляция привела к тому, что многие электростанции вышли из строя, бытовая техника тоже. Там большие проблемы не только с электричеством, но и с лекарствами, со многим. Верхогорье по сути ничего не производит, деньги быстро обесценились, и люди перешли на товарообмен.

— А добыча серебра?

— Кому нужно серебро, когда нечего есть? Сейчас, конечно, спешно возобновляют его добычу, потому что наконец-то появилась возможность отправлять его на продажу. К слову сказать, твой отец хорошо наживается на этом, скупая серебро почти за бесценок. Пока жители Верхогорья и этим крохам рады.

— Князь мне не отец, — резко ответил Даня.

Она кивнула:

— Я слышала, что тебя отдали на воспитание в другую семью.

Младшие сестра и брат — Катя и Егор — родились после того, как Даня уехал, поэтому он их почти не знал. Но поговаривали, что именно Катю прочат на смену отцу.

Впрочем, дела столицы мало его волновали.

Впереди показались сигнальные огни.

— КПП в Верхогорье не такое суровое, как у нас, — сказала Поля, — но все равно никогда не остается без охраны. Андрей Алексеевич велел не афишировать твое прибытие, поэтому оставайся, пожалуйста, в машине.

— Ага, — Даня на всякий случай чуть опустил тонированное стекло, чтобы слышать происходящее снаружи.

Шурша колесами по мелким камешкам, автомобиль въехал под неуверенно поднявшийся шлагбаум и остановился на тускло освещенной площадке. К ним вразвалочку направлялся грузный мужик в очень странной одежде. Домотканые штаны причудливо сочетались с модной лет двадцать назад черной кожанкой, расшитой золотом.

Поля вышла из машины, обошла ее и встала так, чтобы закрыть собой сидевшего внутри Даню.

— Ты чего забыла тут, Поль? — гулко спросил мужик. — Мы тебя только в четверг ждали.

— Личная доставка от князя в Лунноярск, — она похлопала ладонью по машине. — По спецпропуску, Горыч.

— Плевать на князя, — непочтительно цыкнул он.