Но леди-мать Руци была на стороне сына. Его брак вполне нормален. Она сама так прожила всю жизнь, и только рождение внука сблизилось их с престарелым графом. Счастливые семьи у высших лордов – это редкость. Лердес следует успокоиться и принять тот образ жизни, который для людей ее круга привычен. А муж пусть занимается тем, чем и положено боевому магу: войной.

Жизнь в гарнизоне шла своим чередом. Только вот бордель мамаши Пику потерял любимого клиента. Генрих стал заметно меньше пить и исключил внебрачные связи. Жил он аскетом, и очень удивился, когда ординарец доложил, что в приемной его милость дожидается дама.

«Неужто девица из заведения мамаши Пику прорвалась? – напрягся он. – Надо ей дать от ворот поворот, в крайнем случае, денег».

– Это леди, ваша милость, – сказал ординарец, поймав его взгляд.

– Какая леди? – его голос внезапно осип.

Лердес никто не откроет портал в Арвалон, но если она все-таки добилась этого, то Солард предатель! И придется теперь объясняться с женой. Какого демона ей понадобилось? Хочет упрекнуть мужа в том, что не сдержал своего обещания? Еще не сделал графиню вдовой?

В то же время он хотел ее видеть. Соскучился. Генрих порвал и сжег все портреты Лердес, но когда он ложился спать, ее дразнящий образ стоял у него перед глазами. Такой прекрасной жена была в первую брачную ночь. С распущенными золотыми волосами и заплаканными глазами, с которых Генрих в итоге выпил все слезы, зацеловав ее лицо. И даже сорвал протяжный стон с ее губ, когда решился на самую откровенную ласку.

И приходилось прибегать к привычному средству, чтобы заснуть: к виски.

Развлекается, небось. Завела любовника. При этой мысли Генрих скрипел зубами. Но он ведь сам дал графине свободу! Какие упреки?

Он вышел в приемную, еще не решив, обнять жену или оттолкнуть. В зависимости от того, как Лердес на него посмотрит.

– Генрих! – леди встала, и он не сразу ее узнал. Хотя голос был знакомым. А приглядевшись, ахнул: – Лиззи! Ты откуда взялась?! Как?!!

Она не смогла сдержать своих чувств и бросилась ему на шею. Ростом Лиззи была графу Руци под стать, и ее макушка упиралась в подбородок великану Генриху. Он положил руки на располневшую талию Лиззи, невольно вспомнив, что она уже рожала трижды.

Как изменилась! Где та тростинка-леди с озорными глазами? На талии которой Генрих мог без труда сомкнуть свои пальцы, благо руки у него были огромные.

– Я постарела, да? – Лиззи отстранилась и посмотрела ему в глаза.

– Так и я… – он невольно сглотнул, – изменился.

Ему впервые стало стыдно за свое лицо. Шрам по-прежнему его уродовал, и Генрих отвечал магу-целителю в гарнизоне категорическим отказом, когда тот предлагал свои услуги:

– Ранеными займитесь. А я в порядке.

Но Лиззи была его первой любовью. Ради нее он едва не спалил императорский дворец, добиваясь разрешения на брак, и чуть было не покончил жизнь самоубийством.

– Как ты здесь оказалась? – повторил он свой вопрос.

– Я овдовела, Генрих. Прорыв. Я знаю, что ты был на юге, с гра Калвертом, и вам пришлось особенно тяжело, – она ласково провела ладонью по его изуродованной щеке. – Но и нам на севере досталось. Лорд Эвандер… Мой муж… Он… Магическое истощение. Слишком много было раненых.

– Я знаю, что твой муж был целителем.

– Он оставил мне немного денег, плюс пенсия от империи. С голоду мы с детьми не умрем. У меня два сына и дочь. Надеюсь, хоть у одного будет зеленый камень в перстне. А мне какая разница, где жить? В каком именно гарнизоне. Я узнала, что вы с графиней не живете вместе и… приехала, – она отвела глаза.

– Но почему только сейчас?!