Проехав по широкой улице и свернув на одну из узких, такси остановилось у высокого кирпичного забора. Был конец апреля, и в воздухе пахло свежестью и распускающимися почками деревьев. Откуда-то издалека доносились звуки бензопилы и дрели. На территорию участка девушку пустил охранник Петр Васильевич. Это был пожилой мужчина с короткими седыми волосами в аккуратном костюме ЧОПовца. Он ласковым и привычным для Аделины жестом пригласил ее внутрь.
– Аделина, добро пожаловать домой. Как там мой хозяин?
– В коме.
– Ох-хо-хо-о-ох. Плохо, плохо… Вы, главное, не отчаивайтесь, Аделина. Инфаркт не приговор, и кома тоже. Чудо может случиться, я верю в это.
– Спасибо вам, Петр Васильевич. – И Аделина направилась в сторону дома.
Петр Васильевич развернулся и, удрученно покачивая головой, пошел в сторожевой домик. Заходя внутрь, он громко выдохнул. Казалось, что он сейчас заплачет.
От ворот до дома через небольшой сад вела дорожка, покрытая узорчатой плиткой. Вдоль нее по обе стороны стояли низкие фонарики, которые ночью освещали путь к большому строению в глубине участка. Это был двухэтажный дом в средиземноморском стиле с почти плоской четырехскатной крышей. Его центральная часть немного выступала вперед относительно всего дома и по краям была украшена пилястрами, стилизованными под кирпич. Окна выступавшей части были широкими, в отличие от окон справа и слева, те были обычного размера. Между этажами виднелись декоративные белые панели, сверху и снизу увенчанные карнизами. Вдоль стены здания, обращенной к въездным воротам, тянулось широкое просторное крыльцо. Справа это крыльцо переходило в крытую террасу с арочными проемами и кирпичными колоннами. В глубине проглядывалась печь, а над террасой возвышалась труба. Аделина поднялась на крыльцо и вошла в стеклянные двери.
Прихожая была небольшой, слева находилась лестница, ведущая на второй этаж, за ней – двери в ванную. Справа от входа – дверь на кухню, а через арку в центре можно было увидеть белый рояль, за которым через большие окна и стеклянную дверь открывался великолепный вид на маленький парк, расположенный за домом. Белые стены прихожей украшали картины в деревянных рамах с изображением бегущих лошадей. В воздухе витал сладковатый запах духов, которыми пользовался Леонид Алмайя. Аделина старалась вдохнуть как можно больше этого воздуха и не могла надышаться им. Она побледнела и, немного пошатываясь, прошла на кухню, где на столе стоял почти пустой графин с водой. Девушка взяла его обеими руками, прижала носик графина к губам и жадно выпила остатки.
Из кухни арка вела во всю ту же гостиную, но в этой части был виден большой стеклянный стол и восемь стульев, спинки которых напоминали раздувшуюся кобру. Аделина перешла в гостиную, и теперь слева от входа можно было увидеть кроме рояля большой угловой диван, журнальный столик и телевизор на низкой тумбе. Стены в гостиной были увешаны картинами, а все свободное пространство вдоль стен занимали всевозможные чугунные фигуры, установленные на высоких подставках. Здесь были рыцари, медведи, парусники, скрипки, мини-статуи известных музыкантов и писателей. На журнальном столике лежал чехол от скрипки. Причем лежал как-то не к месту, будто его там случайно забыли.
Аделина поднялась на второй этаж и сразу оказалась в квадратном холле с красными стенами, которые были украшены портретами родителей Леонида Александровича и их предков. Здесь находилось несколько дверей, и сначала девушка зашла в крайнюю слева, которая вела в спальню Леонида.
Спальня была небольшой, с темно-коричневым ламинатом и кремовыми стенами. Почти всю комнату занимала огромная двуспальная кровать. Справа и слева от нее располагались невысокие комоды, на каждом из которых стояла лампа и декоративные цветы. Над кроватью висела картина с изображением хвойного леса, а стену напротив занимал телевизор. Шторы были раздвинуты, и тюль, словно парус, раздувался от ветра из открытого окна. Возле кровати висели фотографии разных лет, на которых молодые Мария, Леонид и маленькая Аделина, улыбаясь, смотрели в объектив. Аделина долго стояла перед фотографиями и готова была в любой момент заплакать, глаза у нее покраснели, и она стала покусывать губы. Опустив голову, девушка медленно вышла в холл и зашла в правую дверь.