День, извиваясь, вползает в уставший закат,

В штрихкоде дождя лбом пробивая бреши.

Месяц подставил ладони под звездопад.

Мы спускаемся к морю тропою черешен.

Окликает прохожий леший: нет ли у вас сигарет?

Берёт пару (ещё для знакомой ундины).

Сквозь него можно смотреть на свет

И видеть пиратские бригантины.

Чайки передают эстафету летучим мышам.

Мы идём шуршащей кромкой прибоя.

Ты говоришь, что время не разменять по грошам,

А я сегодня – точь-в-точь – молчание гобоя.

– Лучше глянь, – бурчу я, отвечая на твой укор, —

Как свободны море, небо, луна и дождик далёкий.

Их воля чиста, а наша свобода – вздор!

Она похожа на бегущего диплодока.

Мы ж ею машем, словно мечом какой-то древний вестгот.

А нужен экзамен, права, как на вожденье!

Свободен же истинно тот, кто от личных свобод

Откажется без принужденья.

Ты улыбаешься и киваешь… и шепчешь: по этим пескам

Ночью ходит голодная глубоководная сколопендра…

Мы умолкаем. И сосны рассказывают облакам,

Как их прадеды сражались у мыса Тендра.

Мне – семь. Я наблюдаю облака.

Лежу на крыше на краю вселенной.

Ажурный дым не движется пока.

Небесный свод кипит – румянопенный.

Есть облака – похожи на медуз;

На кружевные юбки балерины.

Куда ж они сегодня держат курс?

К Замбези? На Курилы? В Аргентину?

Там – в облаках – каналы для воды;

По берегам – инжир и шампиньоны.

А может, не каналы, а пруды!

И рыбы в них на триста три вагона.

А вдруг там не пруды, а океан?!

Бегут в волнах пиратские фрегаты?

А если к рифам выведет туман,

То мне на крышу ссыплются дукаты.

Но капитаны твёрдою рукой

Ведут суда к затерянным атоллам —

Туда, где только грезится покой,

И никому ходить не надо в школу.

Вокруг меня бурлит волшебный мир.

(Внизу – дома, но я домов не вижу.)

Мне – семь. Сто книг зачитаны до дыр.

Одна – Под головой. Лежу на крыше…

Начальник заставы пьёт сумрачный спирт, начиная с шести утра.

На его щеках вырастает в ночь берёзовая кора.

Сбив кору топотом, он берёт автомат и, с мантрою на устах,

Идёт сквозь ветер и дождь посмотреть: как там – на дальних постах?

А на дальних постах, в запретной тиши – три боевых дрозда.

У них в арсенале – плазменный жезл и утренняя звезда.

И врагу не пробраться через заслон, пока дрозды начеку.

Я знаю, я сам когда-то служил с ними в одном полку.

На небе кто-то танцует вальс под скрипку и аккордеон.

Начальник заставы летит во мгле, как золотой грифон.

Солнце к овиди тянет луч – режет глухую тьму.

За тьмою – твой дом. Но дрозды не спят – охраняют мой путь к нему.