Главной целью было показать, как я веду себя, умение танцевать и поддерживать беседу. Очаровать и покорить, чтобы была возможность выбора в будущем среди великосветских холостяков. Меня всё это не волновало. Я умела танцевать, умела вести разговор и красиво смеяться там, где это было нужно. Реверанс был отработан до такой степени, что я посреди ночи смогла бы присесть, как должно, и улыбнуться также. Потому и причин для волнения у меня не было.

– Шанни! – увидев меня на кушетке, возопила матушка, испортив приятный сон. – Как?! Как такое возможно?! Вы спите! И это вместо того, чтобы еще сто раз повторить ваши действия! Как вам не совестно, дитя мое?!

Покривившись, я посмотрела на родительницу с укоризной.

– К чему столько восклицаний, дорогая матушка? – спросила я, потерев глаза, и села. – Времени предостаточно, моя роль не просто отскакивает от зубов, она набила оскомину. И можете мне поверить, я отыграю ее так, что вам не придется за меня стыдиться. Обещаю.

– Вы еще попросите меня оставить вас! – вновь возмутилась госпожа баронесса. – Немедленно поднимайтесь, несносное дитя, и повторите перед зеркалом всё, что вам предстоит сделать. Сейчас же! – Она прошла к креслу, уселась в него и, накрыв подлокотника ладонями, сообщила: – Я буду оценивать ваши старания.

Я отвела взгляд в сторону, вздохнула, а затем, снова посмотрев на нее, ответила:

– Нет.

Баронесса недоверчиво моргнула, после подалась вперед и переспросила:

– Что вы сказали?

– Я сказала «нет», матушка, – повторила я и изобразила ту самую рассеянно-милую улыбку, чуть приоткрыв губы «дабы не напоминала оскал и не выглядела натянутой». Матушка откинулась на спинку кресла, приложив ко лбу правую ладонь тыльной стороной, левую прижала к груди и уже приготовилась к страданиям, но я поспешила продолжить: – Матушка, простите меня за то, что отказалась подчиниться, но неужто вы хотите, чтобы перед гостями я появилась измученная бесконечными повторениями, на трясущихся от напряжения и усталости ногах, да еще и с головной болью? Конечно, рядом магистр Элькос, но всё это не улучшит моего настроения. Поверьте мне, я буду на высоте, и вам не придется стыдиться ваших стараний ради неблагодарной дочери.

Приблизившись к креслу, я присела на корточки, а после, взяв матушку за руки, поцеловала их по очереди и заглянула в глаза.

– Ну что ты делаешь со мной, дитя? – смущенно, но с ноткой кокетства произнесла родительница. Теперь она сжала мои ладони и, потянув на себя, заставила подняться на ноги. Я уселась на подлокотник, обняла ее за шею и прижалась щекой к щеке. – Ты вьешь из меня веревки, Шанриз, – проворчала баронесса. – Хорошо, я оставлю тебя в покое, но за это ты станешь на своем празднике самой яркой звездой.

– Это ведь мой праздник, – улыбнулась я.

– Именно, – она поцеловала меня в щеку и, отстранившись, встала с кресла. – Посмотрю, что поделывает ваш отец. Уверена, он сейчас преступно спокоен и опять читает.

– Батюшка непременно волнуется, – с улыбкой заверила я.

– О-о, – вскинула руки матушка, показывая, что думает о моем предположении. – Скоро я узнаю, как велика степень его волнения.

И она покинула меня. А я вернулась на кушетку, но та приятная нега, владевшая мной недавно, исчезла. Вновь поднявшись на ноги, я прошлась по гостиной, после подошла к большому напольному зеркалу, склонила голову к плечу и некоторое время рассматривала себя. А затем вытащила из волос шпильки, удерживавшие косу, уложенную наподобие короны, распустила ее и, тряхнув головой, снова посмотрела на себя.

Солнечный луч, скользнувший ко мне, подсветил ярко-рыжие волосы, которые могли поспорить своим цветом с пламенем. Рассмотрев едва приметный ореол, созданный солнечным светом, я перевела взгляд на свое лицо в отражении и некоторое время разглядывала тонкие дуги темных, но не черных бровей, после длинные такие же темные ресницы, небольшой прямой нос, пухлые губы… И растянула их в той самой заученной улыбке. Согнув руки в локтях, я присела в изящном глубоком реверансе, чуть склонив голову. Сосчитав до трех, я задержалась в этом положении, а после распрямилась и снова встретилась с фальшивой улыбкой миленькой девушки в отражении. Усмехнувшись ей в ответ, я отвернулась и отошла к окну.