– Вот противное животное! – возмутилась Юлька. – Ну, подожди! Доберусь я до тебя когда-нибудь!

На кухне тем временем Нинель Борисовна продолжала тренировать лёгкие.

– Верка, ты меня раньше срока хочешь в могилу отправить?! У меня холестерин! А ты мне с утра блины суёшь, да ещё с маслом, – она брезгливо подняла блин с тарелки двумя пальцами, блин порвался и шлёпнулся на тарелку, в пальцах остался обрывок блина.

Бабка вытерла жирные пальцы белоснежной салфеткой и шумно отодвинула от себя тарелку.

– Фу, куда столько масла?! Я за свою жизнь тарелку овсянки на завтрак не заслужила?! – завела любимую песню бабка.

Мать, ни слова не говоря, принялась варить овсянку.

– На воде или на молоке? – уточнила Вера.

– Ты до каких лет дожила, а кашу варить не научилась! – не унималась бабка. – На молоке, конечно, сама свою отраву на воде хлебай. Да масла туда положи! Клади! Клади! Кашу маслом не испортишь. И варенья туда добавь, и изюму. Куда ты столько изюму сыпешь?! Он же сладкий! У меня сахар!

Юлька спустилась в столовую, пожелала доброго утра, присела к столу и налила себе кофе.

– Бабуль, так у тебя холестерин или сахар? – деловито спросила она бабку, стараясь отвлечь её от матери.

– Тебе-то что?! – тут же переключилась бабка. – Интересуешься, от чего помру? Не дождёшься наследства?

– Ну что ты, бабуль? – улыбнулась Юля. – Я просто переживаю о твоём здоровье. И ещё я прочитала, что холестерин хорошо льняная каша понижает, давай я тебе куплю и привезу из города сегодня. Очень полезно.

– Не буду я эту дрянь есть! Сама ешь!

– Ну, нет так нет. Как хочешь.

В столовой появился Вадик. За последние годы из долговязого нескладного парня он превратился в весьма упитанного солидного мужчину с уверенным взглядом. На голове обозначилась лысина, редкие волосёнки были аккуратно подстрижены и уложены. Он был чисто выбрит, румян, благоухал терпким дорогим одеколоном, который он по старой привычке сначала обильно лил на руки, а потом хлопал ими по свежевыбритому лицу. Несмотря на ранний час, он уже был полностью одет. С костюмом бежевого цвета гармонировала более тёмная, в тон костюму рубашка. Шейный платок дополнял образ. Вообще, Вадик предпочитал носить галстуки. Но в последнее время галстуки отказывались лежать на выступающем животе ровно, не помогали ни держатели, ни другие уловки, галстуки упорно сбивались набок. Поэтому Вадик перешёл на шейные платки. По его мнению, они придавали его облику некую богемность.

Он уселся во главе стола. Тут же подскочила Вера, поставила перед ним большую тарелку с мясной нарезкой, масло, омлет с овощами, горячий французский хлеб и большую кружку с растворимым кофе. Сколько ни пытался себя приучить, но пить варёную кофейную бурду Вадик так и не привык.

Юлька заторопилась, на ходу допила кофе и сунула половинку блина в рот, жуя, поблагодарила маму:

– Мамочка, спасибо, очень вкусно!

Мать подарила ей тусклую улыбку.

Юлька схватила со стула сумку и выбежала из дома. С отцом она предпочитала встречаться как можно реже. Во дворе её ждала машина, подарок отца. Красная «Тойота» привлекала внимание. Юлька предпочла бы что-то менее вычурное, но дарёному коню в зубы не смотрят, и Юлька была искренне благодарна отцу. Хотя это, конечно, была дань Вадиковой гордости, а не забота о дочери. Но Юлька, которая раньше сорок минут шла пешком до станции, потом ехала в электричке и ещё час на автобусе, чтобы попасть на работу, была очень рада машине.

Вадик тем временем с неудовольствием посмотрел вслед дочери и с досадой подумал: «Опять в джинсах, майке и кедах. Очки эти отвратительные… Я такую машину ей купил! В «Тойоте» такой крокодил ездит. Смотреть противно! Гаишники машину отберут когда-нибудь, не поверят, что это её машина».