Справа, за невысокой, но явно хорошо охраняемой стеной тянулся сад Букингемского дворца. Слева между вековыми деревьями просматривался Грин-парк. От остальных королевских парков Лондона его отличает отсутствие прудов (сорри, озёр), каких-либо построек и засилья памятников. Не так давно, веке в 17-м, когда эти места были лондонскими окраинами, здесь хозяйничали бандиты и воры. Век спустя их сменила мирная публика, приезжавшая на гулянья и фейерверки. Специально в преддверье одного из них в 1749 году Гендель написал свою «Музыку для королевского фейерверка». Здесь же храбрые аристократы стрелялись на дуэлях.

Преодолев «холм», которого здесь никогда не было, мы, наконец, увидели справа угол Букингемского дворца и решётку забора перед ним.

Что первое приходило на ум среднестатистическому советскому человеку при упоминании слова «Букингемский»? Ну, разумеется, герцог Букингемский, к которому с такой завидной стойкостью стремились за подвесками четыре мушкетёра Дюма-отца. Современного читателя «поколения некст» это упоминание вряд ли выведет из спячки, но я вовсе не для него стараюсь. Итак, если в вас жива ассоциация с Д’Артаньяном, вы молодец, но знайте: нынешнего дворца он не видел. И не потому, что не было Д’Артаньяна – потому что в то время не было дворца. А был так называемый Букингемский дом, в котором и проживал Джон Шеффилд, он же 1-й герцог Букингема и Норманби. Потомок того Букингема, сэр Чарльз Шеффилд, продал в 1761 году поместье Георгу III за 21 000 фунтов, что на сегодняшний день соответствует 3 000 000 их же. Думаю, сегодня у королевы за такие деньги купишь разве что право поносить одну из её шляпок. Как бы то ни было, имя Букингема осталось, но отныне оно принадлежало королевской обители.

Поначалу дом мыслился как место уединения. Георг продолжал жить во дворце Сент-Джеймс. Сюда же он переселил свою жёнушку, королеву Шарлоту, и здесь она родила ему 14 из их 15 детей.

Когда на троне удобно устроился Георг IV, наш незабвенный Джон Нэш, придворный архитектор, нашептал ему, что, мол, стоило бы из маленького и уютного домика сделать что-нибудь поприличнее. Как и всё, чего касалась загребущая рука Нэша, строительство дворца к 1829 году было приостановлено, а сам мастер удалён с глаз долой. Тут как раз умер Георг IV, и его наследник, Вильгельм (под тем же номером), велел заканчивать «стройку века» некоему Эдварду Блору. Одно время Вильгельм даже подумывал разместить здесь Парламент, поскольку оригинальный Парламент погорел в 1834 году. Не успел – умер. Ему на смену пришла легендарная королева Виктория, которая в 1837 году стала первым монархом, поселившимся в Букингемском дворце в качестве постоянного жильца. Увы, поначалу ей тоже не повезло, потому что вентиляция работала так плохо, а слуги оказались такими ленивыми, что дворец начал быстро превращаться в клоаку. Спас положение принц Альберт, за которого королева вышла замуж тремя годами позже. Он резко поменял персонал и нагнал рабочих, что почти на десять лет выправило ситуацию. Потом рабочих пришлось приглашать снова, правда, на этот раз для более приятной работы – расширения дворца, поскольку семья росла и хотела веселиться по-человечески – шумно, отчаянно и на просторе.

Поскольку жизнь всех смертных, будь то короли или рабочие, состоит из белых и чёрных полос, чаша сия не миновала и Викторию. Когда в 1861 году Альберт благополучно умер, она надела скорбные одежды и удалилась от лондонской суеты в Виндзорский замок. Говорят, в 1864 году нашли приколотую к забору дворца записку, гласившую: «Данные представительные владения сдаются или продаются по причине чахнущего бизнеса их владелицы».