Средняя стоимость номера в «London Elizabeth» составляет порядка 100 фунтов за ночь. В это включается обычный санузел с неудобным душем в коротенькой ванной, узенький проулок коридора, комната с кроватью, застеленной одним общим одеялом, и окно, выходящее на оживлённейший перекрёсток, движение на котором не прекращается ни днём не ночью. Закрывать же окно совсем не хочется, потому что тогда становится слишком жарко и душно. Зато без проблем ловится Интернет, а если высунуть голову подальше, то справа открывается замечательный вид на один из входов в Гайд-парк. При желании номера могут стоить и более 300 фунтов, называться «королевскими», «имперскими» и т.п., однако и плюсы и минусы останутся ровно теми же: близость парка и несмолкаемый шум.

Когда мы пришли в себя, расположились, обменялись первыми впечатлениями и посмотрели на часы, было начало второго. При отстающей разнице с Москвой в 4 часа это означало, что обед наш остался в самолёте, а тот, что предвидится, будет скорее московским ужином. Наскоро закусив домашне-самолётной заначкой с местным чайком, мы решили, что до первых позывов голода времени ещё предостаточно, а потому закрыли чемоданы, посмотрели на голубое небо с белыми облачками, я выслушал очередную колкость насчёт моей привычки таскать с собой зонтик, который нам наверняка никогда не пригодится, и первая прогулка по Лондону началась.

Не знаю, кого как, а меня Гайд-парк разочаровал ещё при первом знакомстве. Впервые я услышал о нём в школе, на уроке не слишком любимого мною тогда английского языка, в связи с тем, что там есть один уголок и этот уголок называется «Уголком ораторов». Мол, собираются интересные люди, выступают друг пред другом, режут правду-матку и никто их не ловит и не сажает. В советское время представлять подобное было крайне интересно, однако сам парк виделся мне парком, то есть чем-то вроде парка Филёвского – эдакого цивилизованного леса с дорожками для прогулок. В действительности же Гайд-парк оказался широким полем, на котором деревья растут, но весьма выборочно, так что ни о каком лесе речи нет и быть не может. Зато дорожки есть. И даже специальные, для лошадей, на которых тут изредка катаются ученики местной верховой школы.

История парка начинается с 1536 года, когда известный своими шестью женитьбами и отделением англиканской церкви от римской католической король Генрих VIII отнял поместье Гайд у каноников Вестминстерского аббатства. Территория парка была закрыта, там водились лоси и устраивались королевские охоты. Дальше историки расходятся во мнениях. В одной книге мне доводилось читать, что парк открыл для публики Яков I. В другой первым его «открывателем» значится Джеймс I (правда, он пускал туда лишь ограниченное количество дворян), а окончательным – Карл I в 1637 году. Вильгельм Оранский решил поселиться там со своей молодой женой, но выбрал для дома место подальше от людей, на краю Гайд-парка. С помощью вездесущего Кристофера Рена в конце XVII века там возник Кенсингтонский дворец, ставший свидетелем многих интересных событий. Например, в 1714 году в нём внезапно скончалась королева Анна – говорят, от переедания. А в 5 утра 20 июня 1837 года именно здесь принцесса Виктория Кентская узнала, что стала венценосной особой. Теперь её именем названа одна из самых интересных эпох – 64 года её бессменного правления. Сегодня половину дворца по-прежнему занимают под резиденцию члены королевской семьи. Вторая половина милостиво открыта для туристов. Английские короли и королевы обожают делать вид, что у них мало денег и им приходится подрабатывать таким вот нехитрым способом.