– Мне всё равно, как тебя зовут, – тем временем сказал мужчина в чёрном, не дождавшись ответа.

Я шла за инвалидным креслом, колёса которого брюнет крутил неожиданно проворно, и, подслеповато щурясь, осматривала всё вокруг. Коротко стриженный газончик, аккуратные серые стены из плотно подогнанных камней, одинокие деревца с ярко-оранжевой и алой листвой. Любопытно, а где все? Неужели у такого шикарного места даже охраны нет? Может, всё под видеонаблюдением, а охранники сидят в отдельной будке на задворках замка?..

Коляска резко поднялась по пандусу, и мужчина скрылся за дверьми. Мне только и оставалось, что броситься за ним бегом. В конце коридора мелькнула уже знакомая фигура, я ускорилась… Ничего себе у него физическая форма! А говорят, будто инвалиды слабые… Тут бы угнаться! Направо, коридор, налево, и… я чуть не врезалась в механическое кресло, чудом вовремя затормозив, и остановилась в шаге от мужчины. Это была небольшая, обитая деревом комнатка без мебели, картин и каких-либо предметов. Стоило подумать, зачем брюнет привёл нас в это подозрительное место, как он дотронулся до стены слева от себя, и пол дрогнул.

«Ну конечно! Грузовой лифт!» – Я чуть по лбу себя не хлопнула. Никогда раньше тесно не взаимодействовала с людьми с ограниченными возможностями, а потому и не думала, что в доме, где они живут, обязательно должен быть лифт. Я-то выросла в старенькой кирпичной пятиэтажке и пользовалась лестницей…

Стоп, откуда эти воспоминания?

Я попыталась ухватить мелькнувшую в памяти картинку за хвост, но «кабина» приехала. Пол перестал дрожать, мы остановились, по ощущениям, этаже на третьем или четвёртом. Мужчина, ловко работая руками, с независимым видом промчался по очередному коридору и открыл дверь в ничем не примечательную комнату.

– Сегодня спишь здесь. Завтра утром уходишь. Понятно?

– Ясно-понятно, – отозвалась со вздохом, однако мужчина не двинулся с места.

– Почему ты так странно щуришься?

– Да ничего не видно, тут у вас освещение тусклое…

«…а у меня близорукость», – хотела добавить, но вместо этого незнакомец перебил весьма властным, не подразумевающим пререканий тоном:

– Наклонись!

Ладно, наклонюсь, что мне, жалко, что ли? Я где-то слышала, что с людьми в инвалидных креслах вообще правильнее общаться, присев на стул или встав на несколько ступенек ниже, иначе им некомфортно задирать голову. Может, у этого несчастного шея затекла смотреть вверх, вот и настроение такое плохое? Но обычно в таких случаях «пожалуйста» добавляют.

Так как мы стояли на расстоянии пары шагов, я просто присела на корточки, и тут незнакомец с поразительной скоростью наклонился вперёд, схватил одной рукой меня за подбородок, а второй накрыл глаза. Не прошло и мига, как их защипало, будто насыпали красного кайенского перца! Он меня ослепить, что ли, решил?!

– А-ауч, вы с ума сошли?! Больно же! – закричала я, отталкивая мужскую ладонь.

Слёзы текли из глаз потоком, зрение стало только хуже. Мужчина хмыкнул и, не извинившись – вот гад! – поколесил куда-то. Ну, я ему завтра всё выскажу, что думаю! Как только зрение вернётся, разумеется, и я смогу отличить дверной проём от стены.

Тихо ругаясь себе под нос, я на ощупь зашла в выделенную с барского плеча комнату и попыталась хоть сколько-то проморгаться. Спустя минут десять или двадцать жжение прекратилось, но предметы особенно чётче не стали. Не без усилий я нащупала в комнате стол, два стула, вертикальный цилиндр с мой рост и… собственно, всё. Пришлось обойти комнату три раза, чтобы понять, что Мистер Я-Очень-Крутой-У-Меня-Питомец-Птица-и-Ладони-с-Перцем подразумевал, что спать я буду на полу. О спальный мешок я споткнулась совершенно случайно.