- Доброе утро, донна Изабель!

Я повернула голову и увидела мужчину лет сорока в широкой рубахе и льняных штанах. Его строгое лицо было загорелым  и обветренным, но темные глаза в сеточке морщинок, лучились добротой.

- Доброе утро, - я приветливо улыбнулась ему и смущенно кивнула на кисть винограда. – Очень вкусный.

- Да, один из ранних… - мужчина снял соломенную шляпу и неловким жестом пригладил волнистые волосы. – Донна Изабель, я прошу прощения… мы очень уважаем вас, но всем нам нужно кормить семьи… Этот виноград мы еще соберем, но потом…

Ему было неловко говорить это, но я его прекрасно понимала – кто будет работать за спасибо?

Черт, нужно было что-то предпринять, ведь если уйдут рабочие, все накроется медным тазом. Я лихорадочно соображала и тут же вспомнила серебро, которое присутствовало на столе и во время «званого» ужина и во время завтрака. Зачем эта никому ненужная роскошь? Плюс к этому дорогой фарфор… А если хорошенько перетрясти весь дом, то можно было найти еще много интересного, я была в этом уверена. Судя по тому, как это все бережно хранилось, меня ожидало немало приятных открытий.

- Я обещаю вам, что вы получите свои деньги, - твердо сказала я, глядя ему в глаза. – Не позже, чем через три дня.

Мужчина изумленно уставился на меня, а потом поклонился и побежал к остальным, похоже, делиться сногсшибательной новостью.

На этом моя прогулка закончилась и, позвав мальчишек, я помчалась домой, надеясь, что Лучиана еще не ушла.

Женщина уже вышла из дома и спускалась по лестнице, сжимая в руке плетеную корзину.

- Лучиана! – крикнула я и помахала ей рукой. – Погодите!

Она остановилась и испуганно уставилась на меня.

- Что-то случилось?

- Нет, - я с трудом отдышалась и, чувствуя, как пылают мои щеки, сказала: - Сегодня вы остаетесь дома, а завтра пойдем в город вместе.

- Это еще почему? – ее брови все больше хмурились, а во взгляде появилось подозрительное ожидание. – Донна Изабель…

- Давайте мы вернемся в дом, и я вам все расскажу, - я указала ей рукой на дверь и, покачав головой, женщина пошла обратно.

- Нет! – Лучиана схватилась за сердце и опустилась на стул. – Я не позволю! Матерь Божья, мне дурно! Продать фамильное серебро! Только через мой труп, донна!

- И не только его, - я не особо реагировала на ее гневные вопли. Истериками меня было не прошибить – бесполезное занятие. – Фарфор и остальные дорогие вещи.

- Святой Франциск! Что происходит?! – она замерла с широко распахнутыми глазами. – Да разве можно семейные ценности продавать?

- Семейные ценности – это уважение и любовь к близким людям! Поддержка в трудные минуты их жизни, а не ложки с вилками! – гневно воскликнула я, и она закатила глаза, тихо постанывая. И чтобы прекратить эти ненужные препирательства, я воспользовалась довольно весомым аргументом. – Здесь я хозяйка и мне решать, как поступить с той или иной вещью.

Под тихие причитания Лучианы, я провела ревизию посуды и обнаружила несколько сервизов китайского фарфора, а так же три китайские вазы с пионами и бабочками. Но больше всего меня порадовало столовое серебро – вилки, ложки, ножи, блюдо, кувшин, чаша для пунша, чаша для охлаждения вина и солонка с откидной крышечкой.

- Это же целое состояние! – моей радости не было предела и, воодушевившись первой удачей, я решила, что после завтрашней поездки в город, хорошенько рассмотрю мебель – в столовой, например, я заметила чудесный столик на витых ножках.

- Вы думаете, спасет вас это? – Лучиана нервно теребила скатерть, на которой тускло поблескивало все наше добро. – Ну, продадите, дальше-то, что делать будете?