Но с Андреем это было и не важно. С этим человеком можно было непринуждённо болтать на любые темы и не напрягаться, пытаясь произвести впечатление. Вернее, болтал он, а она только новый повод подкидывала.

Ей, по сути, было всё равно, что он о ней подумает. Завтра они расстанутся навсегда, а сегодня единственное, что от него требуется – помочь ей разобраться во всех этих странностях.

***

– Ты была в бане? – они уже довольно долго гуляли по свежему деревянному настилу, источавшему аромат сосен и всё вокруг изучили.

– А она здесь есть? Нам на экскурсии в избе рассказывали, что предки мылись в печке. Выгребали оттуда золу, стелили внутрь солому, ставили ушат с тёплой водой и хлестали себя веником. А потом бежали на улицу, чтоб ополоснуться холодненькой.

– О, да! Боль и наслаждение! Знаешь, как по-научному называется? – он рассмеялся. – Мазохизм. Избивать себя ветками и приговаривать: «О, да!», «Ещё», «Вот так! Чуть пониже…» – то ещё удовольствие. – Интересно, они до сих пор так делают? – Андрей сорвал на обочине травинку и попробовал себя ударить. – А ещё ожоги спины сто процентов у них были, – в печке тесно и темно как в пещере. Один раз прислонился и сразу обуглился.

– Ну не знаю. Я бы хотела попробовать. Люблю необычные ощущения.

– Позови как решишься? Хочу посмотреть, как ты вылетаешь из печки вся в саже и несёшься голышом через всю деревню искать бабку, чтоб она тебе пошептала на ожог и всё прошло. А голопузые сопливые дети показывают на тебя пальцем и кричат: «Бабайка!», «Бабайка!» – Андрея явно развеселила эта картина.

– Ты просто городской брезгливый мальчик и тебе слабо. Страшно и стрёмно.

Андрей фыркнул: «Предпочитаю душ».

– Зачем мы тогда ищем баню?

– Затем, что я побывал везде, кроме неё. У меня не комплект. А я не люблю неоконченных дел. Раз я сюда пришёл, то должен посмотреть все постройки, – он вмиг посерьёзнел, и Катя поняла, что они действительно никуда не уйдут, пока он не поставит галочки напротив каждого пункта своего плана.

– Бани строили далеко от дома. Чтобы, если вдруг начнётся пожар, изба не сгорела. И обычно их ставили у воды: на берегу реки, озера или у ручья.

Андрей смерил Катю долгим взглядом.

– Что? Нам так говорили на экскурсии, – с победоносным видом заявила она. – Могу показать, где речка. Я тут уже почти всё знаю.

Её спутник что-то пробормотал, отвернувшись в сторону, а потом согласился «сопровождать её, чтобы она не заблудилась».

Но как только они двинулись в сторону реки, раздался оглушающий низкий звук, и у Кати заложило уши.

Звук доносился отовсюду сразу и ниоткуда. Не давая возможности сообразить, куда бежать. С каждой секундой он нарастал, накрывая мощной волной, и Катю охватила паника.

В какой-то миг она подумала, что прямо на них падает горящий самолёт и вот-вот рухнет где-то совсем рядом. Или в деревню реконструкторов летит снаряд и сейчас всё взорвётся к чёртовой матери.

Она в ужасе пригнулась и закрыла голову руками.

Земля под ногами завибрировала, заставляя дрожать всё, что было на ней: мелкие камешки, травы, ступни ног и даже забор.

Катя бросила взгляд на Андрея.

Он стоял как ни в чём не бывало и снимал видео. Никаких самолётов в голубом небе не было.

Рокот трижды прокатился по долине, отразившись от гор, и исчез, оставив после себя только звон в ушах.

– Что это было? – Катя разогнулась и начала медленно озираться по сторонам.

– А на что, по-твоему, было похоже? – Андрей хладнокровно просматривал запись.

– Мне показалось нас сейчас будут бомбить. Или землетрясение начнётся. – Она на полусогнутых ногах отошла на всякий случай подальше и встала под раскидистую липу.