242. Эстетику вкруг пальца не обведёшь, тогда как этика сама обманываться рада.

243. Несмотря на многовековую историю развития астрономии и несколько более короткую историю космонавтики, всё же нет полной уверенности, что солнце, прилипшее к небосводу в нижней его трети, не есть детская аппликация из цветной бумаги, каковую недавно смастерили нерадивые руки двоечника.

244. На лестнице социопата ступени из непокорности.

245. Общество потребления тяготеет к диктатуре шницелей и отбивных.

246. Власть давит и довлеет, народ кряхтит и огрызается.

247. Живущий средь швейных игл или ядовитых гадов когда-нибудь об этом пожалеет.

248. А розгам-то за что такое наказание – погибать, исхлестывая голые жопы вопиющих человеков?!

249. Ещё раз: самый значительный человек не стоит потраченных на него розог и приуроченных к нему негодований!

250. Если даже и русским рождён, из этого ещё вовсе не следует, что не помрёшь когда-то старым евреем.

251. В поликлинике: есть узкие, как глаза киргиза, специалисты, и над ними всеми терапевт – суммарный врач.

252. Господу нашему, погрязшему в мире и вне мира, ныне явно не время до его семи миллиардов земных военнопленных.

253. Библейские тома достаточно массивны, чтоб ушибить ими страждущего, но всё ж недостаточно весомы, чтоб убедить скептика.

254. Да пребудет со скептиком покой, земной и небесный, да обойдёт его стороною война глаголов и поводов! Концепций и догм. Кондиций и кастаньет.

255. Оторопь иногда берёт и другие оторопи произвольно насаждающего.

256. Чего доброго, ещё налгу вам до синяков и накостыляю с три короба!

257. С кем мы – с мракобесием или с цивилизацией? И снова скажу вам: да, с мракобесием мы, с мракобесием! И тьфу на все ваши хвалёные цивилизации и миропорядки!

258. Весь в меткострельных ранах и с незаживающим déjà vu.

259. Всё в этом мире настолько серьёзно!.. Из отживших кто-то едва ль воспротивится, чтоб последним вздохом его был изрядный глоток веселящего газа.

260. И ведь в гроб спокойно не ляжешь, покуда не оставишь на теле земли достаточно физических знаков в подтверждение душевного своего вероломства.

261. По меркам Голливуда конец света гораздо выигрышнее сотворения мира. Первый душераздирающ, последнее же душещипательно.

262. Волга так долго впадала в Каспийское море, что отчего б не начать ей понемногу впадать в Бискайский залив?!

267. Малые народы – большие фанаберии. Большие народы – Бога беспрестанная чесотка.

268. Комедию разыграть на подмостках пред глазеющей массой – всё равно, что малоприличной прилюдно предаться мастурбации смехом.

269. Не держи бесов, двуногий, в доме своём, на чердаке, в тёмном углу, а помести их в хладной груди своей, ибо всё равно захватят и дом, и душу твои.

270. А ты можешь на исходе дней твоих о себе заключить горделиво: мол, жить довелось в добропорядочной державе да в добросовестную эпоху?!

271. Правда – загнанная лошадь, ложь – счастливая наездница, летящая с безудержностью напролом.

272. Всё в человеке определяется гормонами, любовь лишь отличается степенью наглядности такого определения.

273. Судом бесчестия судить красноречивости рассветов, беспрекословия закатов, единоначалия ночи!..

274. Когда знаешь точно, что хеппи энда не будет, то, что будет, приходится принимать за хеппи энд.

275. Иная любовь человеческая случается в жанре ситкома, другая – мелодрамы слезливой, третья же – ночного кошмара.

276. Три наиболее волнующие жизненные направления, на каковые и всего бытия своего не жаль, – ретроградство, мракобесие, реакционность…

277. Тщись, двуногий, существовать так, чтобы никогда не сыскать себе уничижительного прозвания – гуманиста, альтруиста, филантропа!