Местность тем временем стала меняться – ненавязчиво, почти неприметно, но показались по бокам тропы невысокие кусты с желтыми и фиолетовыми цветами. Их чашечки смахивали на бокалы для вина – длинные и узкие. Из каждого «бокала» торчал длинный пушистый ус.

К этим цветам Квоттербек принялся присматриваться, как заправский ботаник. Щупал их, рассматривал, выворачивал наизнанку. С цветов сыпалась пыльца.

Глядя на него, я тоже начал хватать эти цветы – не знаю почему, но меня всегда тянуло повторять его движения и действия. Я сорвал парочку и вместе с одним из них ухватил плод, вытянутый и прозрачный, как леденец.

Он оказался твердым, сладким и пряным на вкус. Как кусочек прозрачного меда, только островатый… из этого плода получился бы отличный соус, о чем я и сообщил Тайту, вернувшемуся из сумерек с кроликом на вытянутой руке.

Тайтэнд никак не отреагировал – он был занят своей добычей, а вот Квоттербек обернулся ко мне с огромным интересом:

– Соус, говоришь…

Я помню каждый его взгляд. И тот взгляд помню – он смотрел из-под ресниц и немного в сторону, словно видя меня не там, где я находился на самом деле.

– Раннинг, – позвал он меня, потому что я замешкался с ответом. – Раннинг, маяк! Держи маяк включенным!

Он по-прежнему смотрел куда-то в сторону, и я обернулся посмотреть, в чем там дело.

На фоне отцветшего неба невдалеке от нас стоял «Прыгун». Он был огромен – черная махина, крепко вцепившаяся в землю обеими трехпалыми лапами. Непрозрачный купол медленно поворачивался с хорошо слышным механическим жужжанием. Жерла пушек, опутанных проводами, висели неподвижно, но я знал, что это временное бездействие. Пилот искал цель и нашел ее через несколько секунд. Лапы «Прыгуна» заскрипели и поджали металлические пальцы. Стволы дрогнули и поползли вверх.

– Раннинг! – Черт, пока я стоял и глазел, команда успела переместиться. Голос Квоттербека донесся до меня приглушенный ветром. Я обернулся, ища их глазами, – добежать до любого укрытия не проблема, проблема была в том, что «Прыгун» нацелился на меня, и вести за собой его прицел – значило бы уничтожить команду. Успелось подумать – хорошо, что я налегке…

Я не увидел ни света маяков, ни укрытия. Неужели погасили?

Тогда почему я стою и свечусь, как дурак?

– Не… гаси… маяк!..

Это было последнее, что я услышал, а потом на меня обрушился шквал взрытой горячей земли и клочья травы. Больно ударило по ушам – разрывающим гулом, закончившимся тяжелым хлопком, словно где-то рядом ударил в ладоши сказочный великан.

На несколько секунд я оглох и ослеп, а потом повернулся и побежал в противоположную от тропы сторону, набирая скорость и заранее вычерчивая для себя траекторию неожиданных углов и поворотов.

Пилоту «Прыгуна» нельзя давать ни малейшей подсказки о намерениях моего движения.

Оборачиваться было некогда, но я слышал и физически ощущал – «Прыгун» прет за мной, я чувствовал запах реактивов, которыми его, видимо, накормили совсем недавно. Запах, который издавало и наше Солнце, – кислый и химический.

Время от времени он останавливался, чтобы переключиться на прицельную стрельбу, и этих долей секунды мне хватало для смены направления – хотя мышцы трещали от напряжения, но я на полном ходу успевал сделать полный поворот или вычертить неожиданный угол.

Я опережал его, и каждый раз меня просто накрывало волной грязи и с корнем вырванных растений, но долго так продолжаться не могло. Я увел «Прыгуна» от команды, но что дальше? Деваться некуда, они потеряют Раннинга на первой линии… а это проигрыш, проигрыш, черт возьми!

Мне остается надеяться на Квоттербека… он обязательно что-нибудь придумает… и желательно, придумает до того момента, как пилот сообразит, что на низких прицельных скоростях ему меня не поймать, после чего увеличит скорость, оставит в покое идею со стрельбой и будет просто топтать меня сытой многотонной машиной.