– У меня депрессия, – ответила я, бросила сумку на пол и поплелась в свою комнату.

Свет включать и раздеваться не стала, а просто плюхнулась на кровать лицом в подушку. Потом я почувствовала, как Саида села рядом и положила ладонь мне на спину.

– Что случилось? – спросила она.

– Я бездарность. Зачем я поступила сюда? Я буду плохим архитектором.

– С чего ты взяла? Год только начался.

Я перевернулась на спину.

– Вот скажи, откуда они вообще такие взялись? У кого-то родители архитекторы, дизайнеры, строители, кто-то ходил в художку с пелёнок, кто-то по памяти может нарисовать здание, которое видел раз в жизни… У меня ничего такого нет, и я этого всего не умею!

Я взяла вторую подушку, положила её себе на лицо, прижала и заорала. Вышел приглушённый крик, но, по крайней мере, я не помешала соседям.

– Жаным, рисование – это навык. Его бы не преподавали, если бы ему нельзя было научиться. А ты приехала учиться.

– Нет, ещё нужен талант. Мне всегда говорили, что у меня его нет.

– Кто говорил?

– Да много, кто. Нужно было поступать на юридический, как мама говорила…

Я вздохнула и убрала подушку.

– Может, забрать документы, пока не поздно?

– Қóйшы4, Алина, – Саида забралась ко мне и легла рядом.

Мы лежали на спинах и смотрели на разноцветный балдахин.

– Значит, ты поступила на профессию по зову сердца? – спросила она.

– Чувствую себя ужасно. А ведь когда исполняется мечта, всё должно быть по-другому.

– Я не видела твои рисунки, но не думаю, что они так уж ужасны.

– Я не буду их показывать, – отрезала я.

– Хорошо-хорошо. Мне жаль, что тебя не поддерживали в твоём творчестве.

– Мне вообще казалось, что меня ни в чём не поддерживали…

Я снова вздохнула.

– Если хочешь, можешь поделиться.

Я повернула голову к Саиде. Она смотрела на меня и добродушно улыбалась. Я её едва знала. Но предложение было заманчивым.

– Пожалуй, можно. Нам ведь ещё жить вместе.

– Незнакомым людям порой легче рассказать, что тебя тяготит.

– Да уж. Мы с мамой не были подругами. Но я была послушным ребёнком. И всё делала, как она говорит. Мне казалось, что она знает лучше. А когда у меня были… – у меня по спине пробежал холодок, который заставил поёжиться, – некоторые проблемы с парнем, она говорила, что это всё глупости. Знаешь, будто это не я её ребёнок, а он. Всегда защищала его.

– Вот это да, – усмехнулась Саида. – Она очень хотела сына, видимо.

– Да, действительно, она говорила как-то раз такое…

– А что папа?

– Папа… не знаю. Он был… никакой. Он будто отдал бразды правления маме. И был где-то… где угодно, но не в семье. А потом вовсе ушёл.

– Грустно… Ты знаешь, что в астрологии Луна – образ мамы, а Солнце – папы?

– Нет.

– В натальной карте заложено, как мы хотели бы видеть родителей, чтобы чувствовать себя комфортно и наполняться нужной энергией. Но маму и папу не выбирают. Они могут вести себя совсем не так, как ты бы хотела. Возможно, у тебя так же. А что с бывшим?

– Ничего. Я уехала. Он остался там.

– Хм, значит, у вас есть напряжённые аспекты5 между планетами. Ну и ещё много всего может быть…

– Стой, о чём ты говоришь? Что за аспекты? При чём тут планеты?

Саида села, скрестив ноги.

– Вот ты. Ты живёшь на Земле. Она вмещает восемь миллиардов людей. «Какие же мы маленькие», – подумаешь ты. Но ведь Юпитер, к примеру, больше Земли в одиннадцать раз. А Солнце – в сто девять раз. А сколько планет и звёзд так далеки от нас и ещё не открыты. Неужели всё это никак не влияет на нашу жизнь?

Она замолчала, и я поняла, что должна что-то ответить:

– Мы – всего лишь мусор в космосе. Какое дело до нас планетам?..