Эри положила руки на перила мостика и посмотрела вниз. Айлин встала рядом.

– А вот скажи, если тебе придется выбирать, – спросила она, – с кем ты уйдешь: с людьми или эльфами?

– Не думаю, что придется, – уклонилась от ответа Эри.

– Но если, – настаивала подруга, и по тону стало понятно, что эта тема волнует ее давно.

Подумав, Эри сказала:

– Среди вас хорошо. Не нужно прятаться, носить косынку на голове, и впервые за всю жизнь я рада, что во мне течет кровь эльфов. На родине же меня ищут за убийство короля, и я не знаю, живы ли те немногие друзья, которые успели у меня появиться.

– Но это родина, – задумчиво проговорила Айлин. – А знаешь что? – она оживилась. – Если хочешь, устрою встречу с пленными людьми. Может, увидишь знакомые лица.

– Пленными? – обернувшись, Эри опасливо огляделась. Их как будто никто не слышал. – А где их держат? В Филдбурге есть тюрьма?

– Не на деревьях, – Айлин выразительно посмотрела вниз. – Только никому ни слова, ни Орланде, ни даже Тиаре.

– Само собой.

– Хорошо, улизнем с праздника, и я тебя проведу.

– А что за праздник? – переспросила Эри. Она еще утром заметила, что Орланда к чему-то готовилась.

– День Оринга, предводителя восстания против хааров. Неужели не знала? – удивилась Айлин. – Гуляния будут до утра.

– Но война ведь.

– И что?

– Можно ли праздновать, когда столько эльфов погибло?

– Во время восстания тоже много погибло, а завтра вся страна может исчезнуть. Вдруг этот праздник последний? Так что ладно тебе, пойдем! – подруга потянула Эри за локоть.

– А еще говоришь, люди странные, – заметила та, не двигаясь с места.

– Не люди, а ты. Так идешь или нет?

– Нет.

– Ну, как знаешь, – Айлин всплеснула руками и, развернувшись, зашагала вверх по мостику. Хвостик красных волос раскачивался из стороны в сторону, как маятник. Эри молча проводила ее взглядом и снова оперлась о поручень. Ей вспомнилось, как однажды она согласилась на праздник у разбойников, Красных лис. Тогда она тоже была не то пленницей, не то ученицей Ульрики. И тоже знала, что перед ней за люди и чем они промышляли на жизнь.

Среди эльфов было хорошо, она не кривила душой, но сегодня она уже не та, что два года назад. Эри чувствовала, что сначала должно быть решение. Если она с эльфами, то живет по их законам, отмечает день Оринга и, главное, больше не оглядывается назад и по ту сторону границы. Если же она с людьми... Беда в том, что она не знала, как поступить в таком случае. Бежать в неизвестность было страшно. Тем более что там ее никто не ждал.

***

– Подвинься! – в бок ткнули кончиком сапога.

Грионт открыл глаза. Наглый мужик уже устраивался рядом, не обращая внимания на его разгневанный вид.

– Эй, проваливай отсюда! – возмутился другой, которого вновь прибывший тоже заставил потесниться.

– Тише там! – крикнул кто-то.

Грионт испугался, что его сдавят так, что будет трудно дышать. Он поднялся на ноги, чем обрадовал своих соседей, и, осторожно переступая через спящих, выбрался на воздух.

Холодный ветер гулял по улицам, хлопая ставнями полуразрушенных зданий. После нашествия на Толлгард беженцев со всей Лансии едва ли можно было встретить дом, в который они не вломились. Не надо было стражникам открывать ворота и впускать всякий сброд.

Когда началась война, Фридлина призвали первым, а затем пришли и за ним. Грионт сбежал от конвоя и с тех пор прятался по трущобам. О смерти отца узнал из списка погибших, прибитого к доске объявлений. От отчаяния он даже обрадовался казни королевы, главной виновницы всех бед. Но дальше стало еще хуже: бандиты захватили власть, и начался полный бардак. Поместье Оклинов разорили, и где Лидия с Лином, он так и не знал.