– Все это, конечно, прекрасно, – сказала она, прерывая речь Болтуна, – но если мой супруг погибнет от руки тех самых воинов, о которых ты говорил? Если утонет в море или его съедят чудовища, что мне делать тогда?

– Э… – рыжий викинг, не ожидавший такого отпора, слегка растерялся. Ивар, хорошо знавший непреклонный характер жены, тяжко вздохнул.

– Будущее открыто взору мудреца, – вступил в разговор Арнвид. – Милостью Одина я владею искусством эриля, и ничто не мешает нам выяснить, что ждет твоего мужа, если он отправится с нами в поход.

– Эриля? – не сдавалась разошедшаяся Рагнхильд. – Не очень-то ты на него похож! Пиво вчера хлестал не хуже простого рыбака, а если одна из служанок вскоре понесет, я уж и не буду знать, на кого подумать, на тебя или на рыжего.

– Зря ты так, – проговорил Ивар, – Арнвид Лысый знаменит мудростью по всем Северным Землям, а его руническое искусство не раз спасало нам жизнь.

– Да? – Рагнхильд слегка стушевалась, но тут же вновь упрямо выпятила подбородок. – Ну, тогда пусть предсказывает будущее!

– Не премину, – Арнвид усмехнулся, показав сточенные желтые зубы. – Ивар, тащи руну.

Взглядам явился небольшой кожаный мешочек с вышитым на боку сложным символом. Ивар, слегка робея, как всегда при соприкосновении с чем-то волшебным, сунул руку внутрь, и вскоре вытащил ее, зажав небольшую пластинку, выточенную из кости.

– Переворачивай, – приказал эриль.

Ивар повиновался, и в недоумении уставился на открывшийся значок, похожий на елку, у которой с одной стороны обрубили все ветви.

– Знак Светлых Асов, – с удовлетворением пробурчал Арнвид.

– И что он означает? – подозрительно поинтересовалась Рагнхильд.

– Удачу, дары, успех, – скороговоркой ответил эриль. – А уж про то, чем закончится наш поход, я вопрошу сам…

Он запустил ладонь в мешок, некоторое время гремел там костяшками. Вытащенный на этот раз значок напоминал предыдущий, только палочки-ветви на нем не опускались вниз, как у ели, а поднимались, точно у рябины.

– Имущество, – сказал Арнвид, потирая ладони, – знак приобретений и богатства. Похоже, что с дальнего юга мы вернемся с хорошей добычей.

– Ну что ты теперь скажешь, Рагнхильд? – осторожно поинтересовался Ивар, глядя на супругу.

– Все одно мне это не нравится, – сказала она голосом, что вдруг стал жалобным, – ведь мне так не хочется, чтобы ты уезжал…

– Ничего, я вернусь, – бодро ответил Ивар.

– Через годик-другой, – тихо пробормотал Нерейд, но, к счастью, Рагнхильд его не услышала.

– Ладно, – сказала она, и все следы слабости тут же исчезли с ее лица. – Поезжай! Но смотри, не опозорься там. Чтобы скальды складывают про тебя только хвалебные стихи!

– Уж об этом я позабочусь, госпожа, – сказал Арнвид, и почтительно склонил голову.

– Ну, муж мой, – Рагнхильд в последний раз оглядела супруга с головы до ног, проверяя, все ли в порядке, – пусть удача не оставит тебя в дальних краях.

Ивар наклонился, прижал ее к себе. Уткнулся в мягкие, пахнущие липой волосы. Некоторое время постоял так, а затем отстранился и забрался на коня. Арнвид и Нерейд уже дожидались, сидя в седлах.

– До встречи, – сказал Ивар жене и ударил коня пятками в бока. Тот с ржанием сорвался с места.

С отвычки сидеть в седле оказалось неудобно.

В последние годы Ивар мало покидал усадьбу, все по хозяйственным нуждам, и пользовался в таких случаях телегой. В сетке у седла – кольчуга, искусно плетенная из тонких колец, на крюке тут же – шлем, не раз в прежние годы спасавший голову владельца от ударов. У пояса меч, совсем не тот, которым пару дней назад гонял глупых разбойников, не знавших, что с бондом по прозвищу Ловкач лучше не связываться. Тот простой клинок, изготовленный человеческими руками, остался дома. О ногу бьется заключенное в простые кожаные ножны неимоверно прочное и легкое оружие, изготовленное кузнецами таинственного народа сидхе, что живет под землей в далеком Бретланде.