Через двенадцать лет после Влада в семье появилась я. Это история поистине волшебная. Потому что папа буквально нашёл меня в коробке от печенья «Топлёное молоко», которое пациентам больницы выдавали на ужин. Мой папа, Сергей Вячеславович Солнцев, – сердечно-сосудистый хирург. Как-то раз он вышел подышать после сложной экстренной пятичасовой операции. Что-то там пошло не по плану. Папа хотел было пнуть стоящую у входа коробку, но коробка жалобно запищала. Привыкший ко многому Сергей Вячеславович не растерялся, когда обнаружил в коробке синюшную меня. В больнице, как оказалось, у одной из санитарок случился странный приступ. Женщина выкрала из детского отделения новорождённого отказника с неоперабельным пороком сердца, и на блюдечке с голубой каёмочкой (точнее, в картонной коробке), преподнесла прямо по адресу – лучшему хирургу города. Папа сотворил чудо, на которое до него никто не был способен. И после. Он иногда шутит, что свою дочь, по примеру папы Карло, смастерил сам.

А ещё через пять лет в нашем доме появился Стас. До сих пор помню этот день до мельчайших подробностей. Я сидела на ступенях крыльца и рыдала в два ручья из-за того, что соседские мальчишки сломали мой рыцарский меч, не позвали в крестовый поход, обозвали слабачкой и девчонкой, а вдобавок ко всему я ещё и коленку разбила, пока пыталась дать сдачи. У подъездной дорожки остановилась папина машина, из неё вышел мальчишка-подросток со светлыми взлохмаченными волосами и карими глазами. Глазами, в которых поселились грусть, страх и одиночество. Он выглядел как самый настоящий рыцарь. Красивый и сильный. Над таким бы никто смеяться не стал. Пока папа забирал вещи из багажника, мальчишка заметил меня, подошёл и сел рядом:

– Ты чего ревёшь, Кнопка? – спросил он.

Мальчика я знала, но не очень хорошо, он был сыном папиной начальницы. Я, как завсегдатай отделения кардиохирургии, очень хорошо знала Елену Александровну Котову и видела её сына несколько раз в больнице. И своей драмой решила поделиться:

– У… У … меня ме-е-еч сломался, – завопила я во всё горло.

Мальчишка вдруг улыбнулся. В шоколадных глазах заблестели насмешливые искорки:

– А я подумал: ты куклу потеряла!

– Я не…не… иглаю в ку-у-клы! Я Лыцаль!

Буква «р» в то время мне давалась тяжело.

– Хочешь карамельку, Рыцарь? – протянул мне ладошку мальчишка.

– Угу! – я цепко схватила конфетку со вкусом апельсина, сунула её в рот и тут же предложила: – А давай я тебе клепость свою покажу? А давай ты у нас жить будешь? И мы вместе будем лыцалями! Ты класивый! Я тебя у папы на лаботе видела! И тебя девчонкой обзывать не буд-у-ут! – снова заревела я под конец предложения.

– Стас, Славка! Пойдёмте в дом знакомиться и обедать! – позвал нас папа.

На обед приехали Влад и Ани, которые уже жили вместе в Москве. Папа объяснил, что Стас теперь будет жить у нас, потому что его мама сильно заболела. Мама Стаса была заведующей отделением в папиной больнице, его наставницей и хорошим другом нашей семьи. Ночью я слышала, как Стас плакал. Подумала тогда, что он боится монстров под кроватью. Поэтому, когда новый братик уснул, взяла свой запасной меч и пробралась к нему в комнату, чтобы ни один монстр его не обидел. Так и уснула в ногах.

Папа стал опекуном Стаса и его наставником. А у меня появился ещё один братик. Так мои родители оказались обладателями «тройной Славы»: Владислава, Мирославы и Станислава. А мы из вредности сократили свои имена наполовину.

Новый братик научил меня кататься на велосипеде, стрелять из рогатки, лазить по деревьям и драться с мальчишками. В общем, пытался взрастить настоящего храброго рыцаря. Именно Стас подсказал маме отдать меня на фехтование, заметив мою страсть к поединкам на мечах.