А это – улица Рамбам. Вот банк «American – Israel», он маленький, хороший, и находится рядом. Завтра откроем тебе там счет.

– Что значит рядом? – спросил Андрей – неизвестно же еще где я буду жить.

Но Виктору все было известно.

– Тебе надо снять квартиру рядом с нами – уверенно сказал он – алимы (репатрианты) забираются в захолустные районы. Там немного дешевле, конечно, но, во-первых, они эту разницу на автобусе прокатывают, а тут до всего пешком дойти, во-вторых, там жить невозможно. Районы эти отвратительные, там одни алимы и марокканцы.

Андрей не очень понял, кто такие марокканцы, а также почему плохо, если много вокруг «алимов», но решил пока вопросов не задавать, так как обоснованно предполагал, что их у него будет, ну, очень много, и сразу на все он ответов все-равно не получит.

– Гостиница «Кинг Джордж» – продолжал экскурсию Виктор – А это улица Кинг Джордж, центральная улица.

Они перешли широкую центральную улицу. Было уже почти темно, загорелись желтым светом фонари, и невиданные автомобили шелестели мимо, освещая свой путь неправдоподобно яркими фарами.

– Сейчас зайдем в супермаркет, сигарет купим, ну и вообще, посмотришь. – сказал Виктор делано равнодушным тоном – Покупать там ничего не надо, покупать все лучше на рынке, но посмотреть стоит.

И посмотреть действительно стоило! Недаром алимы смешили аборигенов, фотографируясь в этих супермаркетах на фоне полок с продуктами! Они испытывали определенное садистское удовольствие, отправляя эти яркие цветные фотографии друзьям и родственникам, оставшимся в сером и голодном «совке».

Сегодня, конечно, никого не удивишь двумя десятками сортов йогурта, но то был девяносто первый год! Войдя в супермаркет, Андрей потерялся совершенно! Вот он какой, капиталистический рай! От изобилия зарябило в глазах. Виктор быстро вел его по огромному, ярко освещенному залу, уверенно лавируя между полок с невероятным ассортиментом фантастических товаров, и комментировал: Здесь молочные продукты, их брать можно, они везде стоят примерно одинаково. Масло здесь никто ни покупает, едят маргарин бутербродный, все на диете задвинутые. Хлеб, булки всякие, печения на рынке и дешевле и вкуснее. На мясо тут вообще не смотри, цены просто беспредельные, на овощи—фрукты, тем более, а вот орешков можно просто взять и здесь сожрать. Никто ничего не скажет, это можно. С этими словами, он зачерпнул из ближайшего лотка горсть миндаля, и запихнул в рот обалдевшему Андрею.

– Ну, вот, в общем, и вся экскурсия – резюмировал Виктор, выводя ошарашенного друга на улицу.

– Подожди! – спохватился Андрей – а сигареты – то?!

– Здесь, рядом – ответил Виктор – направляясь к соседней двери.

Они вошли в небольшой магазинчик, где торговали всяким табаком, а так же журналами и видеокассетами. И снова Андрей, растерявшись, застыл перед прилавком, изучая сигареты, сигары и трубочные табаки, представленные в ассортименте, который не мог и присниться гражданину Советского Союза!

– Американские сигареты лучше не покупай – инструктировал Виктор – ты потом другие курить не захочешь, а стоят они вдвое дороже израильских, которые тоже нормальные…

Потом они шли по ярко освещенной улице Кинг Джордж мимо невиданных ярких витрин, мимо высоких, непривычной архитектуры зданий, и Андрею в какой-то момент захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что он точно не спит. Приятный теплый ветерок обдувал ласково лицо, а в бархатно-черном небе висела маленькая, невероятно яркая, и высокая луна…

А назавтра началось то, что на СОХНУТовском языке называлось «период абсорбции».

Т.е. под этим термином «абсорбция» подразумевалось превращение прибывшего в землю обетованную инородца, в универсального израильтянина. Ну, что ж, во многих случаях это получалось. В израильтян замечательно превращались эфиопские негры – иудеи, вывезенные военно-транспортными самолетами из раздираемой гражданской войной страны. Они были совершенно довольны тем, что есть крыша над головой, что полно еды, что не стреляют и не расстреливают. Чего ж еще? Они выглядели совершенно счастливыми, охотно выполняли любую работу, старались говорить на Иврите даже между собой. Они охотно копировали манеры, интонации, и, вообще, все повадки местного населения, оскорблялись искренне, если кто-то, обычно русские, отзывался об Израиле не слишком лестно.