19 октября 1945. Прибытие в Шалон-сюр-Сон в 7 ч., размещение в казарме Окселль.

20 октября 1945. Предварительная демобилизация.

21 октября 1945. Отъезд из Шалон-сюр-Сона в 22 ч.

22 октября 1945. Прибытие в Страсбург в 11 ч.

Страсбургский собор

Проехали по железной дороге

Итак, я проехал 9000 км за 82 дня.

Многие из наших товарищей будут подсчитывать километры, и, может быть, у них выйдет больше. Это не расстояние, а длительность пребывания в вагонах для скота, и это, в общем, рекорд.

Перед тем как завершить свой дневник, я должен поблагодарить Красный Крест – американский, голландский, французский и особенно бельгийский.

Мы бесконечно благодарны бельгийскому Красному Кресту. Мы никогда не забудем тот чудесный прием, который нам оказали в Шербеке, близ Брюсселя. Я уверен, что все мои товарищи по плену, побывавшие там, согласятся со мной.

Проехали по железной дороге

Вот так и закончилась моя одиссея, тянувшаяся с 8 ноября 1944 по 22 октября 1945 года.

Если я и смог пройти через все препятствия, стоявшие передо мной на пути на родину и к моему дому, о котором я не переставал думать день и ночь, то это было благодаря:

Божией помощи,

нескольким настоящим друзьям

и чуточке личной храбрости.

Учетное дело Жоффруа Риба, РГВА, фонд 460п, дело № 3645

Я родился давно, 8 апреля 1922 года, в Тионвилле, в тридцати километрах от Люксембурга, моя мать была лотарингского происхождения, а отец – эльзасец. Наш край был тогда одним из самых важных экономических районов Франции, можно сказать, что это было сердце французской экономики: там были домны, сталелитейные заводы и шахты по добыче железной руды. Те местные жители, что были лотарингцами по происхождению, хотя и были верными подданными Вильгельма II, окончание Первой мировой войны и наступление долгожданного мира восприняли с радостью. Население немецкого происхождения было вынуждено покинуть эти места. После почти полувека немецкого правления наш край опять стал французским. Говорить по-французски считалось хорошим тоном, хотя основным языком оставался все-таки немецкий.

На имперской трудовой службе, 1942 год.

Люсьен Даннер – в центре

Люсьен Даннер в Омале, Алжир. 15 апреля 1945 года

Моя мать Катрин Баумгартен родилась в 1887 году в Мозеле, а отец Виктор Даннер – в 1878 году в Шатенуа, в Эльзасе. Он говорил только по-немецки, так как во время немецкого владычества изучение французского языка в школах было запрещено. Моя мать всегда говорила, что во время правления императора Вильгельма II жить было неплохо, но наша семья все равно оставалась франкофильской до глубины души. Мой лотарингский дед Пьер (1850–1930) был солдатом французской армии во время Франко-прусской войны 1870–1871 годов. Он служил в полку вольтижеров,[14] и у него была великолепная форма, в том числе ему полагались ярко-красные штаны. Он попал в плен в Гравелоте или в Сен-Прива (около Меца), когда генерал Базен сдался в плен вместе с 80 000 солдат. Он был в плену у немцев, их там совсем не кормили – они были очень голодны и ели крыс и мышей. Я помню, что мой дед всегда очень плохо отзывался о немцах и называл их Hundsnation (собачья нация)!

Когда я родился, мой отец был уже не очень молод, ему было сорок четыре года, но в то время это считалось прекрасным возрастом, для того чтобы стать отцом. Он был убежденным холостяком, но наконец после долгих лет сомнений и совместных обедов в ресторанах все-таки решился жениться на своей возлюбленной Катрин и создать дом и семью. Познакомился он с моей матерью, когда она работала служанкой у кюре в Шатенуа.