В районе города Изюма, в 1944 году, я находился на наблюдательном пункте нашей батареи. Он располагался на сто метров впереди траншеи нашей пехоты. Кроме меня, там были ещё два связиста и командир нашей батареи, старший лейтенант. Командование направило его на наблюдательный пункт, так как стало известно об усилении вражеской группировки. Командир батареи до этого познакомился с женщиной, которая жила в нескольких километрах от НП, в нашей прифронтовой полосе. Несколько раз он уходил к ней на свидание, оставляя меня командовать батареей с НП от его имени. Обычно уходил часа на два, а однажды ушёл на целую ночь. Именно в эту ночь немцы предприняли мощную танковую атаку на узком участке нашей обороны. Сначала я услышал шум в глубине немецкой обороны, но в стереотрубу ничего не мог разглядеть. Неожиданно вспыхнул яркий свет прожекторов. Внезапно, с рёвом сирен, прямо на наш НП, ринулась масса немецких танков. Я быстро схватил телефонную трубку, назвал координаты и закричал: «Батарея, бронебойно-зажигательными, беглый огонь!!». На батарее меня переспрашивают: «Товарищ комбат, ведь это ваш НП». Вражеские танки были уже в нескольких сотнях метров от нашего НП. Я продолжаю орать в трубку: «Батарея, бронебойно-зажигательными, беглый, огонь, огонь, огонь!!!». И началось! Шестнадцать тяжёлых орудий нашей батареи, калибра 152 мм всё перемесили на направлении атаки немецких танков. Горела земля и вражеские танки. Почти все фашистские танки были уничтожены. Прорыв немцев на нашем участке фронта не состоялся. В наш наблюдательный пункт попал снаряд и два связиста были убиты. Взрывом меня контузило, а взрывной волной выбросило из блиндажа в окоп. Сколько лежал там, без сознания, не знаю. Когда я очнулся, увидел, что меня трясёт какой-то человек. С трудом я узнал в нём своего комбата, прибежавшего после боя. Он был как полотно, белым от страха за то, что ему грозило. Комбат стал просить меня не выдавать, что его не было на НП во время боя. Сказал, что за это его просто расстреляют. Человеком он был добрым, справедливым, хорошим командиром. Я ответил ему: «Мы были вместе, а я выполнял ваши приказы». За этот бой я получил свою первую, с начала войны, боевую награду медаль «За отвагу». Командира батареи командование наградило высоким орденом «Боевого Красного знамени». Так в жизни бывает.

В боях пересекли государственную границу, прошли Польшу, война перешла на территорию Германии. Но я в это время был направлен с фронта в Москву. Начальник артиллерии дивизии, полковник Иван Михайлович Козлов, меня очень уважал. Когда я познакомился с ним, он расспросил о моей биографии, как воевал, и предложил мне быть его адъютантом, порученцем. Решил произвести меня в офицеры. Не раз это хотели сделать мои командиры, но прорывы фронта и окружения срывали эти намерения. В апреле 1944 года пришла разнарядка прислать одного человека на учёбу в Московское высшее командное кремлёвское училище. И он послал на учёбу меня. Прямо с фронта, без экзаменов и комиссии, меня зачислили в курсанты. Началась напряжённая учёба с большими физическими нагрузками. Марш-броски по 40–50 километров, с полной выкладкой. Прошло несколько месяцев напряжённой курсантской жизни, и мой организм не выдержал. Три контузии, ранения, нервные перегрузки себя проявили. У меня парализовало левую часть тела, и я попал в московский госпиталь. Парад Победы, 24 июня 1945 года, наблюдал из окон своего госпиталя. Меня вылечили, выписали, и я демобилизовался уже в здоровом состоянии. Поступил в институт, учился сразу на двух факультетах. Усиленно занимался спортом. В 1947 году женился на студентке Нине из нашего института. Учился напряжённо, на «отлично», и сдавал все экзамены досрочно. Мне удалось менее чем за два года получить два высших образования.