– Бывай. – Максим аккуратно дважды провернул ключ в замке. – Я еще зайду.

Из общежития Максим поехал в детский дом.

– Ты к кому, сынок? – оглядев его, спросил пожилой охранник в вестибюле. Какой-то новый, Максим его не знал.

– К Розенталь.

– А кто будешь?

– Выпускник этого заведения.

– Решил навестить?

Макс молча кивнул.

– Дело хорошее. Она у себя, проходи.

Мария Осиповна сидела в своем кабинете, заполняя стопу каких-то карточек.

Подняв голову, охнула радостно:

– Найденов!

– Точно, – сняв шапку, улыбнулся Максим.

– Проходи, садись. Рада, очень рада. Ты повзрослел. Ну, рассказывай, как живешь, как учишься?

Максим присел на белую кушетку, рассказал о своей жизни в Санкт-Петербурге и учебе в Морском корпусе. Мария Осиповна слушала, радостно блестела глазами, кивала ободряюще.

– Значит, на каникулы?

– Да. Я слышал, Павел Васильевич лежит в больнице?

– К сожалению. В Центральной, попал с инфарктом.

– Хочу его навестить.

Поговорив еще немного, распрощался, вышел из кабинета и спустился вниз.

В ближайшей «Пятерочке» купил сетку апельсинов, через десять минут вышел из автобуса рядом с больницей. Как и многие здания в Балашихе, судя по их виду, она знала лучшие времена. Внутри больница выглядела более ухоженной. Он нашел справочную службу, разузнал, в каком отделении и какой палате лежит Муравин, можно ли его навестить, не нарушая распорядка. Оказалось, что он пришел как раз в часы посещений. Верхнюю одежду он сдал в гардероб сухонькой старушке, пригладил волосы у большого, в пол, зеркала и пошел на третий этаж. Повсюду в больнице он ловил на себе любопытные взгляды: все-таки в сухопутной Балашихе мужчина в морской форме был в диковинку.

На третьем этаже быстро нашел нужную палату. Директор лежал в пижаме на кровати у окна и читал книгу. На соседних койках еще двое. Один спал, второй слушал плеер, нацепив наушники.

– Здравствуйте, Павел Васильевич, – подошел Максим к кровати.

Тот, отложив книгу, сел и прищурился.

– Никак, Найденов?

– Он самый.

– Присаживайся, – указал на стул.

– Это вам. – Максим положил апельсины на тумбочку и уселся рядом.

– Да. Возмужал. И форма тебе к лицу, – оглядел парня директор. – В отпуск?

– На целых две недели.

– Молодец. Я, как видишь, тоже «на каникулах». Сердце пошаливает. Как жизнь? Как учеба?

– Отлично. А как вы?

– Выздоравливаю, скоро выпишут. Ну, давай рассказывай о себе.

Спустя час, душевно поговорив с Павлом Васильевичем, снова спустился вниз. Получив шапку с шинелью, оделся, сказав гардеробщице спасибо, вышел за стеклянную дверь.

– Видный парень, – поцокала языком старушка, а медсестра, глядя вслед, вздохнула.

Немного погуляв по городу, Максим почувствовал, что голоден, и стал размышлять, идти или нет к Анзору. С одной стороны, было неудобно, они с Рыбаковым и так многое для него сделали. С другой, знал – предложение Анзор сделал от всего сердца, не лицемеря, не хотелось его обижать. Ведь они с Александром Ивановичем, получается, приняли его в свой круг.

Так что решил не сомневаться, доехал автобусом до кафе, благо проезд для него был бесплатным. Толкнув дверь, вошел в зал. За столиками обедали несколько посетителей, в углу компания из трех хмурых мужиков пила пиво, закусывая фисташками. Как и в прошлый раз, тихо лилась музыка.

– Молодец, что пришел, – вышел из двери за стойкой Анзор. Под белой курткой голубела полосками новая тельняшка. – Динара! – обернулся он к раздаточной.

Оттуда выпорхнула стройная черноглазая девушка, остановилась рядом.

– Знакомься, моя племянница.

– Максим, – протянул руку гость и почувствовал легкое пожатие прохладной легкой руки.