– Так точно, командир.

– Поверь, Рома, мне очень жаль, что так получилось. В Норвегии я должен был найти другое решение, ведь предполагал же удар в спину.

– Не вини себя, командир. Ты действовал верно, но война есть война. Она без потерь не бывает. Да, нам чаще везло, однако всему когда-то приходит конец. Так произошло в Норвегии. А в Африке отряд сокращенным составом провел две боевые операции, и не было ни одного пострадавшего.

– Ладно, Рома, поговорим еще. Смотрю, тебе не терпится с ребятами встретиться.

– Ты прав. Не поверишь, тосковал я по ним.

– Почему не поверю? Иди, Рома, но пакет оставь здесь. Если у тебя и в багажнике есть запасы, то лучше передай их подполковнику Крылову, не порть вечер.

– Конечно, командир. А в багажнике у меня только закуска да домкрат с балонным ключом. Даже огнетушителя и знака аварийной остановки нет. – Николаев встал. – Эх, хорошо здесь. Как дома. Не верится, что я уже в гостях. Ладно, Валера, пойду. Да, кстати, где сейчас парни?

– В спортзале, – посмотрев на часы, ответил Седов. – Передай Беку, что я разрешил прекратить занятия.

– Спасибо, Валера.

– Не за что.

Вечер прошел спокойно. Седов выпил три рюмки и контролировал ситуацию. Впрочем, она не требовала особого надзора. Офицеры спецназа вспоминали боевые выходы, поднимали тосты за Николаева. Они разошлись к отбою, перенесенному командиром отряда на полночь.

Утром Седов вышел проводить прапорщика. Погода стояла холодная, небо обложили тучи.

Николаев сказал:

– Наверное, первый снег выпадет.

– Возможно, – проговорил Валерий и спросил: – Сам доедешь или водителя дать?

– Доеду.

– Ты удостоверение личности не сдал?

– Нет.

– Правильно сделал. Оно на гражданке пригодится, только надо рапорт написать о его утере.

– Вчера написал, передал Коновалову.

– Ну что ж, если возникнут проблемы в новой жизни, не стесняйся, обращайся, поможем. Сам знаешь, мы своих в беде не бросаем.

– Знаю. Только какие могут быть проблемы на гражданке после того, что было пережито на боевых выходах?

– Не скажи, Рома. Сейчас еще неизвестно, где опасней, на войне или в мирной жизни.

– Прорвемся.

– Тогда удачи тебе, Рома! Звони, не пропадай.

– Спасибо, командир. До связи.

– До связи.

Николаев сел в свой «Ниссан», посигналил три раза, прощаясь с отрядом, и выехал с территории секретного объекта. Седов, проводив его, поежился, посмотрел на небо. Да, скорее всего, будет ненастье. Он не ошибся. Вскоре начался дождь, к девяти часам сменившийся мокрым снегом.

Николаев к этому времени успел доехать до села Шанино. Он не захотел оставаться в Москве, где все напоминало о службе. Роман оставил автомобиль у ворот, прошел на крыльцо. На двери висел замок. Его можно было открыть и простым гвоздем, но к дому уже спешил Степан Петрович Воронцов, сосед, друг покойного отца.

– Какие люди?! – издали воскликнул он. – Рома, ты ли это?

– Я, Петрович, здравствуй.

– Здорово, бродяга. Давненько не наведывался.

– Так служба, сам понимаешь.

Для соседей, знакомых и всех остальных Николаев был армейским прапорщиком, служившим в десантных войсках.

– А теперь в отпуск, что ли? Могилы родителей проведать?

– Уволился я, Петрович. Свободен как птица.

Сосед подошел к Роману, обнял его:

– Здравствуй, Рома! Рад видеть тебя.

От Степана Петровича несло перегаром.

– Я тоже рад. По какому поводу вчера пил? Вроде никакого праздника не было.

– А мы тут, в глуши нашей, в поводах не нуждаемся.

– Пьешь, значит?

– А чего еще, Рома, делать? Молодежь вся в столице. Там же на заработках и мужики постарше, которые трезвые. Остальные пьют да по пьянке друг другу морды бьют, чтобы на следующий день замириться и опять нажраться.