– Какому количеству людей вы помогли с момента создания «Другой медицины»?

– Уже около двух тысяч человек. И если раньше мы их искали, добивались доверия, то теперь они нас знают, сами ищут на выездах и приходят сюда, в клинику. Сейчас мы боремся за то, чтобы город выдавал им разовые проездные. Пусть даже их стоимость будет сниматься с «Другой медицины». Но нуждающийся человек должен иметь возможность к нам добраться.

– Какие врачи у вас работают?

– Терапевт, лор, невролог, дерматовенеролог, хирург, сосудистый хирург, фтизиатр, кардиолог, онколог, инфекционист, стоматолог, офтальмолог, врач ультразвуковой диагностики, эпидемиолог и психиатр. Они все волонтеры, это надо подчеркнуть. К примеру, наш офтальмолог на основном месте – заведующая отделением. Она осматривает пациента у нас и может в случае необходимости забрать к себе в больницу.

У нас много волонтеров – и не только из России. Но больше всего мне нравится, что у нас много студентов-практикантов. Пятый курс университета, а они не знают, как кровь из пальца взять, хотя через год уже пойдут лечить людей. Они лечат – одна ошибка, другая, пугаются и уходят в медпредставители, в фармацевты. Получается, государство зря потратило деньги. А проблема – в отсутствии практики. Мы учим азам в полевых условиях. Ну, и еще: врач, который прошел у нас практику, никогда потом не выгонит бездомного из приемного покоя. Поэтому я постоянно говорю: давайте нам студентов. Они вырастут в правильных врачей.

– Меняется ли отношение к бездомным в обществе?

– Год от года меняется в лучшую сторону. Это мы видим и в реальном мире, и по соцсетям. Люди пишут: «У меня сегодня день рождения, если хотите сделать мне приятное, перечислите деньги на лечение бездомных». Бабушки наши, которые приходили с граблями, теперь несут банки с консервацией и теплые вещи для них. Был случай, полицейский, молодой парень, разгонял бездомных, что пришли к нам, ждали на улице. А потом стал нашим волонтером и его семья тоже. Все мы внутри добрые, просто нужно разбудить это.

– Героиня первого сезона «Соли земли», сирийка Жоржина Дейр-Атани, которая кормит бездомных в Москве, рассказывала, что в отношениях с ними нельзя показывать слабость. Это так?

– Когда ты поработал на «скорой» (я же работал санитаром и медбратом), тебе угрожали ножом, пытались взять в заложники, характер сам собой вырабатывается. И вот на улице у меня пациент, которого вчера выпустили из тюрьмы. Сидел за убийство. Если скажешь ему резкое слово, он даст тебе по голове и все закончится. Но я всегда внутри спокоен, я ему доверяю, и он мне доверяет. И я говорю ему «вы». Когда сделали перевязку, он сказал: «Спасибо, ко мне так очень давно никто не относился».

– Бездомные сочиняют о себе истории, которые далеки от реальности. Вас это не коробит?

– Нет. Кто-то рассказывает, что служил в Афганистане, жертва войны, кто-то – что пережил большую личную драму. Они это делают для того, чтобы их не обижали. Чтобы пожалели. Они, как маленькие дети во взрослом теле. Начинаешь разбираться, оказывается, что он просто забухал, потерял документы, потерялся, а потом привык так жить. Ну, на что тут обижаться?

– В Челябинске зимой злые морозы. Как ваши подопечные их переживают?

– Мы научили их готовить сани летом. Раньше каждую зиму принимали кучу обморожений. Причем еще в процессе лечения некоторые из них понимали, к чему все идет, и просили, а можно меня похоронить не в общей яме, не в пакете? Мы же и этим занимаемся. Готовы хоронить за свой счет. Но по закону мы «третьи лица», с чего это мы должны хоронить? Раньше это было большой проблемой, ругались с моргом, с загсом. Но теперь, когда нас в городе уже знают, стало легче.