– Что будем делать? – спрашивает Прокопий собравшихся – подошли к селу царские войска, казаки. И пушка при них. Уже и палить начали. Совладать с ними трудно будет.

Замолчал, сняв шапку с головы. Стал оглядывать собравшихся, ожидая кто, что скажет. Стоят мужики молча, склонив головы и потупив взгляд в землю.

– Надобно сдаваться. На милость царскую только и надежда – послышались робкие голоса – иначе всех поубивают или перевешают.

У Маши свой взгляд, свое мнение. Ее решительность выливается словами: – Лучше умереть. Жить так, как живем нельзя. Нужно дать отпор этим казакам. Мнения разделились. Но число пожелавших сдаваться было много больше. Сход принимает решение отправить парламентариев на переговоры с военными. Выдвинули в состав группы местного батюшку Федора и Прокопия. Подвязав на полку кусок белой тряпки, они вышли из села и направились к казакам. Собравшиеся было еще раз пальнут из пушки пушкари, заметили парламентёров и доложили Никите.

– Не стрелять – приказал он артиллеристам и всем казакам, которые уже начали готовить к стрельбе ружья. Прибывшие переговорщики внимательно смотрят на военных. Кто знает, что у тех на уме? С наименьшим любопытством разглядывают казаки селян, особенно дородного батюшку Федора, который был в форменной рясе попа. Он и приступил к разговору: – Мы пришли по просьбе селян. Они теперь каются в содеянном и больше не станут ничего сжигать. А за сожженный дом нашего помещика Игнатова просят прощения и царской милости. У меня в церкви они уже на крест обещали жить далее только с миром. Простите их грешников.

Батюшка замолчал и уставился на Никиту. В нем он сразу признал командира. А тот уже давно всех простил. Знавал он ранее таких мироедов. Сам испытал на своей шкуре. Но службу надобно блюсти, хоть и формально, и принимать меры необходимо.

– А не проживает ли в вашем селе девушка по имени Маша? Спрашивает Никита парламентариев.

– В селе много Маш, которая из них?

– Та, что не местная, а из деревни Уварово.

Понял Прокопий, что это та Маша, которая проживала в его доме – племянница Маша.

– Да – отвечает Прокопий – это моя племянница.

У Никиты даже кровь прилилась к лицу от такого неожиданного поворота событий. Ему сразу захотелось увидеть свою Машу. Она так близко! У Никиты аж захватывает дух.

– Веди нас к ней – говорит он – заодно поговорим с вашими селянами.

Всей полусотней казаков двинулись в покорившееся без боя село. Встали у церкви, спешились, показывая свои мирные намерения. Постепенно начали подходить жители, настороженно поглядывая на военных. Когда собралось достаточное количество, Никита вышел вперед и высказался:

– Селяне. Мы присланы полковым начальством на усмирение вашего бунта. Никита приостановился, ища в толпе собравшихся Машу. Но как не всматривался, не увидел. Он продолжил:

– Но как говорят, повинную голову меч не сечет. Мы рады, что вы осознали бессмысленность вашего поступка. А скажите, все ли смирились?

Доложил батюшка Федор: – Не все здесь присутствуют господин урядник, некоторые скрылись. Но их немного, и они не опасны. У Никиты появляются смутные догадки, от которых кровь стынет в жилах, ему становится не по себе.

Подошел батюшка и на ухо тихо прошептал: – Господин урядник. Я знаю, где укрылись главные зачинщики. Могу показать.

В знак согласия Никита кивнул головой.

– Возьмите собой солдат – предостерег Федор – всякое может случится.

Никита с группой казаков двинулись следом за батюшкой, который искренне верил, что совершает благое дело.

– Вот здесь они скрываются – батюшка показывает на большой сарай, где располагалось гумно.