«Долбаный хамелеон! – раздражённо подумал Птах. – Ведь сам говорил, как его достали эти „пустые завывания“. Результат ему, вишь ты, подавай – всё сразу да побольше…»

Парни дружили довольно давно, хотя дружба на все сто не выходила никогда, опять же из-за скользкого характера Дена: доверять самое сокровенное ему было крайне опасно, а уж с тех пор, как в их пацанской компании появилась Аля, тот ведь совершенно точно знал, что его друг давно любит её и прилагает все усилия, чтобы их дружба перешла в нечто большее… Но это никак не помешало змеёнышу самому положить на неё глаз и тянуть одеяло на себя! И без того сложная ситуация ещё больше осложнялась самой девушкой, которой льстило всеобщее внимание. Мало того, что она предпочитала давать надежду обоим, так ещё и нагло пользовалась всеми возможными «бонусами» от них и не отвечала ничем, кроме умелых и расчётливых «подачек» в виде флирта, комплиментов и намёков на благосклонность. И ведь всё сходило ей с рук – настолько виртуозно она применяла и своё природное обаяние, да тонкую игру в неприступность-загадочность, а иногда и изощрённые манипуляции, которые всё больше распаляли соперников. Именно ради демонстрации храбрости и прочих достоинств они с Деном и поддались на уговоры Черныша вступить в эту секту.

А как обыденно всё закрутилось! Эдик-Черныш прибился к их районной компашке где-то полгода назад и кличку свою заслужил не какой-нибудь там фамилией Чернов и цветом волос или глаз, а всем своим видом и поведением. Одежда вся в чёрно-серых тонах, в болтовне и каких-либо фееричных выпендрёжах, на которые они все были горазды, почти никогда не участвовал – всё больше сидел или шёл рядом с отсутствующим взглядом да вертел в пальцах свою феньку. «Косточку младенца», как он им её представил при первых о ней вопросах…

«Ну да, как же!»

Вся это сатаномания и прочая подобная чушь (как они тогда думали) так и пёрла из него, если о ней заходил хотя бы намёк в разговорах: тут его подчас и узнать становилось невозможно, так оживлялся. И всё «сила и власть, сила и власть». Все, по большей части, смеялись и подтрунивали над ним при случае… До тех самых пор, пока он на полном серьёзе не предложил вступить в какую-то секту.

Сначала большинство сходилось во мнении послать его далеко и надолго, но Альке вдруг захотелось попробовать – скучно, мол, и всё такое. За ней тут же увязались двое влюблённых, а там «за компанию» и почти все остальные. В общем, в тот день за Чернышом пошло восемь человек. Семь парней и одна девушка. Белоснежка и семь гномов, как пошутил тогда их провожатый.

Началось всё заезжено, словно в дешёвом детективе. Черныш вызвал для всей компании три такси, причём отвернулся и прикрыл рот рукой, говоря адрес пункта назначения, так что никто другой его внятно не расслышал. Завезли подъехавшие тачки собравшихся в максимально возможную на их взгляд дыру: самую далёкую от моря и ближайших крупных развлекательных и прочих центров часть города. И даже не часть уже, а скорее пригород – частный сектор, архитектура которого больше всего сохранила от совка: деревянные по большей части одноэтажные домишки, среди которых много совсем ветхих, а то и вовсе заброшенных. Да и там машины остановились на обочине самой широкой из дорог, а дальше Черныш повёл их пешком по тропинкам между заборов.

Спустя минут двадцать шествия гуськом, а в паре раз и продирания через высокую траву (ох и возмущалась Алёнка) они, наконец, остановились перед высоким забором из ржавых листов металла.

«Пришли!» – заявил проводник и отпер не менее высокую калитку, выходившую на живую стену из высокого колючего кустарника, растущую всего в каком-то полуметре от неё.