– Приветствую тебя, Мать Геката! – на всякий случай крикнул Горх.

На некоторое время звуки стихли, а затем возобновились с новой силой. Маг наконец увидел их источник. На камне у входа в пещеру сидела старуха. Своими морщинистыми руками она придерживала голову лежащего у него на коленях кинокефала. На первый взгляд могло показаться, что заботливая мать баюкает своего ребенка, но при ближайшем рассмотрении становилось понятно: это совсем не так.

Во-первых, кинокефал был взрослым, а во-вторых, старуха не баюкала, а старательно облизывала его шерсть. Горх вспомнил о том, что Геката может принимать любые обличья и, остановился, дожидаясь окончания зловещего ритуала. Старуха подняла голову, облизнулась и разжала руки. Кинокефал мешком упал на песок и остался лежать, не подавая признаков жизни.

– Что за народ пошел! – прошамкала Геката. – Ты молод, Горх и не помнишь тех славных времен, когда жители Тонг-Ашера были сильными, как тучаны, смелыми и дерзкими. Они приходили сюда, чтобы убить меня и оставались здесь навеки. Раньше, для того, чтобы насытиться мне хватало парочки рослых молодцев, а сейчас я вынуждена каждую ночь дожидаться купеческих караванов и добывать себе пропитание. Я стара, Горх и мне начинает надоедать такая охота. Ох, не знаю вернуться ли в Тонг-Ашер старые, добрые времена!

Закончив свою речь, мать Геката пнула ногой лежащего у ее ног кинокефала.

– Вернуться, мудрая Геката, обязательно вернуться! – с сочувствием ответил Дрок. – Тебе ли не знать, что все в мире движется по спирали!

– Хотелось бы надеяться, – морда старухи начала вытягиваться и утончаться до тех пор, пока не превратилась в хобот. Он потянулся к Дроку и коснулся его одежды. – Знакомый запах! Ты приехал на ящере?

– От тебя ничего не скроешь, мудрая Геката. Недавно мой народ избрал меня Верховным Магом.

– А как же Традит?

– Старик умер.

Горх с замиранием сердца следил за новыми метаморфозами, которым подвергалось тело Гекаты. Пальцы на ее руках сделались неимоверно длинными и подвижными. Голова утонула в плечах, ноги втянулись в живот, а глаза разбухли, став похожими на шары. Теперь вместо старухи на камне громоздилась бесформенная, покрытая шевелящимися щупальцами туша.

– Умер? – хобот взметнулся и хлестнул по песку у самых ног Горха. – Не лги мне! Традит убит, подло убит тобой.

– Какая разница, Геката? С каких пор подлость стала для тебя пороком, а верность – добродетелью? Ты всегда была выше этих предрассудков!

Чудовище втянуло хобот.

– Хватит рассуждений. Зачем пожаловал?

– Мне нужно знать тайны магического топора, который ты хранишь у себя.

– Гронг-Сокрушитель. Зачем тебе знать о нем?

– Он каким-то образом связан с Тоннелем Миров? – ответил вопросом на вопрос Горх. – Скажи, о мудрейшая!

– Это было очень давно, – щупальца Матери Гекаты сплелись в толстый уродливый жгут и обвились вокруг камня. – Еще до появления в Тонг-Ашере кинокефалов. Существа из космоса, прорубив Тоннель, позаботились о том, чтобы его можно было открывать и запирать. Ключом от лабиринта стал Рубин, спрятанный за пределами этого мира, а замочной скважиной – Гронг-Сокрушитель, топор, отлитый из звездного металла и закаленный на космическом огне. Я подобрала его во время своих странствий по Тонг-Ашеру и с тех пор храню у себя.

– Значит, Гронг-Сокрушитель способен навечно запереть лабиринт?

– Только объединившись с Рубином. Они были задуманы как одно целое и по отдельности не обладают и каплей той силы, которая вольется в них после совмещения.

– Послушай, Геката, – в глазах Горха загорелась надежда. – Если без Рубина Гронг-Сокрушитель не больше, чем простой топор, то зачем он тебе?