Мэт разжал кулак, с силой потер лицо. Море и колдовское колье уже отняли двух людей, которых он любил, но больше никого не отнимут.

«Наверное, я сошел с ума, – подумал он. – Человек убил отца, акула покалечила Бака, а я придумываю жалкие оправдания собственного бессилия. Я не смог уберечь их и обвиняю в этом побрякушку, которую никогда не видел».

Если бы он был более быстрым и более ловким, Бак не потерял бы ногу. Если бы он был умнее и хитрее, отец был бы еще жив.

Как он сам. Целый и невредимый. И груз своей вины ему придется нести до конца жизни.

Мэтью подтянул колени, прижался к ним лбом, пытаясь прояснить путающиеся мысли.

Бомонты ждут чуть дальше по коридору в приемном покое, но он сбежал от них, боясь совсем расклеиться. Если у Бака и есть шанс выжить, то только благодаря выдержке и умению Мариан. Именно Мариан взяла ситуацию под контроль, не забыла захватить с яхты все необходимое.

А он не смог даже заполнить больничные бланки, просто бессмысленно таращился на них, пока Мариан не забрала у него дощечку с зажимом и, терпеливо задавая вопросы, сама все не заполнила.

Как страшно обнаружить собственную бесполезность!

– Мэтью… – Тейт присела перед ним, вложила в ладони пластиковый стаканчик с кофе. – Пойдем в приемную.

Он отрицательно покачал головой, машинально поднес стаканчик к губам. Склоненное над ним лицо Тейт было бледным от пережитого потрясения, глаза воспалились от слез… но он мысленно видел, как она неслась мимо него к оскаленной пасти акулы.

– Уйди.

Тейт села рядом с ним, обняла за плечи.

– Мэтью, Бак выкарабкается. Я знаю.

– Ты что, еще и предсказательница?

Подавив обиду, Тейт положила голову на его плечо.

– Очень важно верить. Это помогает.

Она ошибается. Верить очень больно.

Мэтью отстранился, вскочил на ноги.

– Я должен пройтись.

– Я с тобой.

– Нет. Ты мне не нужна. – Боль, страх, чувство вины, горе взорвались в нем бешеной яростью. – Мне никто не нужен! Слышишь? Никто!

Тейт задрожала, на глаза навернулись слезы, однако она не отступила:

– Мэтью, я не оставлю тебя одного. Начинай привыкать к этому.

– Ты мне не нужна, – повторил он, оттолкнув ее к стене. – Ни ты, ни твоя милая семейка. Почему бы тебе не убраться отсюда вместе с ними?

– Потому что Бак нам небезразличен. – Слезы Тейт проглотила, но говорила с трудом. – Как и ты.

– Вы нас совсем не знаете. – Он смотрел на нее отчужденно, враждебно. – Вы явились сюда поразвлечься охотой за сокровищами да погреться на солнышке. И вам повезло. Вы и представить себе не можете, что значит работать до одури месяц за месяцем, год за годом и ничего не находить. Умереть, так ничего и не найдя.

– Бак не умрет, – прошептала Тейт.

– Он уже мертв. – Ярость утихла, и глаза Мэта погасли, словно выключился свет. – Он умер в ту секунду, когда оттолкнул меня. Проклятый идиот оттолкнул меня.

«Я должен был погибнуть, не Бак», – звенело в ушах Мэта, усугубляя чувство вины.

– Он оттолкнул меня и загородил собой. О чем он думал, черт побери? О чем ты думала? – Беспомощный гнев снова заклубился в нем, разрывая внутренности. – Ты что, ни черта не соображаешь? Когда акула чувствует кровь, она бросается на что угодно. И нам повезло, что еще дюжина не явилась подкормиться. О чем ты думала, идиотка?

– О тебе. И я, и Бак думали о тебе. Не знаю, смогла бы я жить, если бы с тобой что-то случилось. Я люблю тебя.

Мэтью ошеломленно уставился на нее. Никто еще за всю его жизнь не говорил ему этих слов.

– Ну и дура.

– Возможно. – Тейт закусила дрожащие губы. – Но и ты не лучше. Ты думал, что Бак умер, но не оставил его. Мог сбежать, но не сбежал. Почему ты не бросился к яхте, Мэтью?