«Нет!» – голос Кью был жестким, как будто он ругал ее за что-то, чего не одобрял. Не в этот раз. В этот раз его не отвергнут. Он хотел прикоснуться к ней и раньше в пылу битвы, но не делал этого. Что-то предупреждало его, что их контакт может быть опасным для них обоих, поэтому он отступил.

Но в этот раз он будет потакать его настоящей сущности. Ее душа отравляла его слишком долго. Она была единственным человеком, который столкнулся с ним в бою или где-либо еще и не убежал в страхе. Он сжал объятья, чтобы уменьшить ее сопротивление.

Он знал, что его братья любят ее, но Тоя был по-настоящему влюблен в жрицу. Его разозлила близость брата к чему-то, что он желал для себя. Он до сих пор не мог понять, почему Тоя не переспал с ней, а вместо этого оставил ее свободной и беззащитной. Неужели не понимал, что враг может захватить ее? Простая мысль, что Тоя может сделать ее своей, вызвала чувство собственности, которое перешло и к рукам, которыми он держал ее.

Кью знал, что Тоя слышал ее крик о помощи. Он чувствовал серебристого стража, приближающегося на тревожно высокой скорости. Он не только преподаст ей урок за похождения посреди ночи в одиночестве, но и проучит братца за то, что позволил ей это.

Силой мысли он создал щит, он знал, что его брат не проломит его. Он посмотрел вниз, на девушку, чьи изумрудные глаза были полны страха, причиной которого был он. Кью убрал руку с ее губ только для того, чтобы заменить ее своими губами и не позволить закричать. Он потребовал ее губы жестким, голодным поцелуем, непреклонным ни перед чем. В тот момент, когда он вкусил ее, было поздно отдавать ее назад.

Киоко немедленно стала бороться с ним, хватая воздух. Что он делает? Она никогда не целовалась до этого, и то, что произошло, было далеко от ее мечтаний о первом поцелуе. Она запротестовала.

Кью проник своим языком в нее, держал ее голову неподвижно, запустив свои пальцы в ее шелковистые каштановые волосы. Другая рука скользнула под юбку, лаская гладкую кожу, до того как он встретил мягкий пушок между ее бедер.