Из-за этого же Хиякей приближался к ней прямо сейчас, думая, что сможет украсть ее посреди ночи. Даже на таком огромном расстоянии он мог чувствовать его зловещее намерение. С таким чувствительным слухом как у него, он слышал, как ветер гладит черные как смоль перья. Этого ей стоило бояться, помимо всего прочего.

Страх…Он мог научить ее бояться.

Он мог показать ей реальность этого мира и причины, почему ей не следовало сюда приходить. Его братья – ее защитники были не здесь и не могли спасти ее. Он мог бы по-разному объяснить ей истинный смысл страха. Его золотые глаза неистово сияли в лунном свете, когда идея пришла ему в голову.

Кью потянулся к ее телу, медленно и нежно скользил ладонью вниз, пока не остановился на ее бедре, где заканчивалась ее юбка. Затем он начал скользить вверх, под свободную одежду. Он чувствовал жар, исходящий от ее мягкой кожи, обжигающий его ладонь.

Все ее тело содрогнулось от легкого прикосновения, когда она попыталась вырваться. Движение заставило его покрепче схватить ее. Его вторая рука скользнула по грудной клетке, желая только преподать урок, что может случиться, если она будет поймана одна, без защиты. В следующий раз она уже не совершит такого проступка.

И снова его инстинкт победил его волю, что-то внутри нее звало его, заставляя его желать. Кью чувствовал жар, исходящий от нее, и его благородная кровь вышла из-под его контроля. Растерявшись, он внезапно не захотел ее отпускать.

Ему не суждено было узнать, для кого было предупреждение: для него или для нее. Наклонившись прямо к ее уху, Кью выдохнул: «Беги».

В мыслях Киоко страх уступил место панике, когда его хвата ослабла. Она могла быть очень послушной, когда нужно, и сейчас был как раз такой случай. Она рванулась вперед с одной только мыслью – убежать. В мыслях она постоянно выкрикивала имя Тои, но ни звука не срывалось с ее губ. Казалось, что каждый звук, который она хотела произнести, застревал в горле, оставаясь звучать только в ее ушах.