Майор грустно вздохнул:

–– Понятно, стало быть, дело серьезное. И за что это на мою седую голову?! Ведь всего полгода до пенсии осталось. Двадцать пять лет от звонка до звонка и совсем чуть-чуть не дотянул. Ну как тут за всем уследишь? У меня пятнадцать домов в подчинении и лес величиной как две Франции. Как выходные, так от шашлычников одни неприятности. В начале недели телефонограммы с увечьями так и сыплются, как из рога изобилия. А теперь вот еще и убийство!

Кирилл кивнул в знак солидарности и тут же перебил майора, указав на видневшуюся между голых кустов низину:

–– А что там?

–– Родник действующий, – растерянно произнес участковый. – Власти все хотят облагородить да все откладывают.

–– Это хорошо, значит, место людное, – сказал Кирилл и направился вверх по дороге. Но вскоре остановился и, обернувшись, напомнил: – Не забудьте свидетелей опросить. С объяснениями потом ознакомлюсь.

Участковый растерянно огляделся – за красной лентой, на другом конце туннеля, толпилась немногочисленная группа зевак. Тяжело вздохнув, майор подхватил кожаную папку и направился на противоположную сторону выполнять приказ старшего оперативника.

Убийства в Подмосковье не редкость. Чаще, конечно, это бытовые случаи: собутыльник укокошил собутыльника или в семье муж не сдержался да ударил жену, хорошенько так, до смерти. Но если рассматривать лесополосу, то окажется, что девяносто процентов жертв – именно девушки возрастом до двадцати трех лет. Почему такой возраст? А кто его знает: статистика обладает лишь сухими фактами, а не криминалистической оценкой преступника. Хорошо, если преступления, совершенные убийцей, не являются массовыми. Познакомился с девушкой, выпил, потащил ее к себе домой, а она отказала! – ну и не сдержался. Тут все ясно и понятно: событие преступления, мотив и психологическая форма преступника. Такие дела раскрываются в течение пары месяцев: провел розыскные мероприятия, подготовил доказательную базу, задержал преступника, а дальше уже следователь предъявил обвинение и направил дело в суд. А что, если убийство не одно, а несколько? И у всех похожий почерк, косвенные улики, идентичность жертв – тут история серьезнее! Такое расследование растягивается на годы. Поэтому, когда существуют признаки схожести, оперативники и следователи начинают нервно курить и материться. Очередного маньяка им только не хватало!

Кирилл покосился на скрытый полумраком рисунок на бетонной поверхности туннеля – глаз, вписанный в треугольник, а треугольник в круг. Но это было не самое странное: рядом с убитой девушкой лежала карта Таро – три колонны на шахматном поле и уходящая в облака золотая лестница, по которой взбирались люди.

–– Прямо как в фильме «Зеленый Фургон». Ее убил Червень! – нахмурившись, произнес Виктор Павлович, эксперт ЭКЦ.

–– Сплюнь, – ответил Кирилл. – Картами Таро сейчас многие пользуются. А глаз – так это масонский символ, тоже вещь довольно популярная. Молодежь сейчас чем только не увлекается.

Эксперт поднялся с корточек, тяжело вздохнул, потому как был весьма тучен и невысок. И скривился – видимо, от движения закружилась голова.

–– Складно это у вас получается, Кирилл Викторович, – послышался глухой голос подполковника Власенко, начальника управления уголовного розыска. – Раскрываете преступления по щелчку пальцев.

–– Пока только пытаюсь сформировать версии, товарищ подполковник, – ответил Агафонов.

–– Масоны, говоришь? – уточнил начальник. – А ну-ка дай глянуть.

Начальник отстранил оперативника в сторону и, прищурившись, посмотрел на рисунок, посветив на него фонариком телефона. Белый мел, линии четкие, свежие. С одной стороны, нарисовать это мог кто угодно и до убийства, и после. А с другой, карта Таро. Как говорят в таких случаях: одно не исключает, а подтверждает второе.