– Почему вы это терпите, Ральф Маори де Криам?

Зимородок криво усмехнулся:

– Почему… не пойду же я чистить им рыла? К тому же… Ну, в общем, в людской неприязни есть и положительные стороны.

– Какие же?

– Людская неприязнь нужна кассату.

Александр даже остановился.

– Святой Аврелий, зачем???

– Я объясню это как-нибудь попозже, в более подходящей обстановке. Не споткнитесь, тут бармик…

– Что-что?

– Э-э-э… швартов. Мы зовем швартовы бармиками.

– А, вот этот канат?

– Он самый.

Кассат перемахнул через парапет сантоны «Гаджибей» с некошачьей грацией. Как всегда, ему не нужно было объяснять, на каком судне он и штарх пойдут в море. Кассат знал это заранее.

– Здорово, Зимородок, – поприветствовал их матрос у асигута. – Пойдем покажу твой гамак…

– Погоди. Этот господин – один из нанимателей. Отведи его в камору. Алекс, не оступитесь…

– Камора – это, должно быть, каюта? – спросил принц, останавливаясь на краю причала.

– Точно! – подтвердил Ральф.

– Собственно, зачем мне туда? – Александр раскинул руки в стороны и ловко прошел по прогнувшемуся асигуту. – Вещи все равно доставят позже. Может быть, лучше осмотреть корабль? Мне любопытно.

– Тогда подождите тут, на фаш… на палубе, я устрою кассата, оставлю вещи в гамаке и сразу же вернусь.

– Отлично. Жду с нетерпением.

Александр вернулся к борту, оперся локтями о накрытину и принялся рассматривать сантону «Дельфин», зачалившуюся с противоположной стороны причала, а Зимородок и матрос прошли на прову и проворно нырнули в тамбучу, туда же, где несколькими секундами ранее растворился приятель-кассат. Отсутствовал штарх не более двух минут.

– Ральф! – тотчас по возвращении обратился к нему Александр, заговорщицки снизив голос. – У меня к вам большая просьба.

– Я весь внимание!

– Не говорите никому, кто я такой, пожалуйста. Я – просто аристократ из метрополии. Отправившийся в море по делам. И все. Ладно?

– Как угодно… Кстати, тут не говорят «в море». Тут говорят «в воды».

– Так мы договорились?

– Разумеется!

– Отлично! Жду не дождусь, когда выйдем в воды!

Ральф рассмеялся:

– Вы быстро учитесь, Алекс!

– Приходится… Я невеликий знаток морского жаргона, но даже мне заметно, что у вас тут каждая вещь иначе называется. Вот мачта, к примеру, как по-вашему?

– Шегла.

– Но они же различаются? По ранжиру. На «Святом Аврелии» они зовутся, если не путаю, фок, грот и бизань.

– Конечно, различаются. Передняя – тринькет, средняя – майстро, ну а задняя, будете смеяться, бизань.

– Вот те на! Значит, есть все-таки что-то общее?

– Знаете, Алекс, – Ральф даже задумался на какое-то время, – я вот так вот с ходу и не скажу, единственное это пересечение в терминах или нет. Во всяком случае, другого я сейчас не припомню. Хотя вот: реи тоже называются реями. Пожалуй, что и все. Остальное различается. Ванты – сарты. Фордун – потарация. Штаг – страль. Шпангоут – тагун. Кильсон – пармизан. Бушприт – банберс…

– Стоп-стоп-стоп! – запротестовал Алекс. – Не все сразу. Буду привыкать к вашему жаргону постепенно… Начнем с азов. Нос и корма?

– Если уж быть совсем дотошным, то в метрополии это называется бак и ют. У нас – пупа и прова. Пупа – корма, прова – нос.

– Ну и хватит пока корабельных премудростей. – Алекс помахал перед лицом ладонью. – Шегла, пупа и прова. Отлично. Давайте-ка перейдем к географии. Помнится, части света у вас тоже зовутся необычно.

– Есть такое… Пойдемте присядем, я вижу, прибыл груз, тут мы будем мешать.

Ральф увлек Алекса на прову, к самому банберсу и усадил на уложенный в бухту бармик. Принц сначала норовил умоститься на шнихель, пришлось намекнуть, что не принято.