ГДР, округ По́тсда́м, посёлок А́льт-Руппи́н,

сентябрь 1963 года

Жилой городок для семей офицеров 332-го танкового полка располагался в сказочно красивой местности, в километре от южной окраины посёлка А́льт Руппи́н и в трёх километрах от города Но́йруппи́н. Восемь домов, вытянутых в один ряд – пять трёхэтажных, два двухэтажных и один одноэтажный, были окружены высоким деревянным забором, в середине которого стояли крепкие стальные ворота и сложенный из кирпича КПП – контрольно-пропускной пункт, охраняемый круглосуточным нарядом в составе двоих солдат-автоматчиков и одного офицера.

Во время Второй Мировой войны в этих домах размещался венный госпиталь, где лечились раненые немецкие офицеры и генералы.

Вправо от жилого городка, до самого озера Руппи́нер, простирался густой лес, где вперемежку с елями и соснами росли осины, берёзы и липы. А вдоль бетонного шоссе «Нойруппин —Фю́рстенбе́рг», рассекавшего лесной массив на́двое, росли яблоневые и грушевые деревья. В сентябре на них созревали ароматные, сочные груши и яблоки, сорвать которые и насладиться их вкусом мог любой желающий.

Вовкин дом стоял в конце жилого городка и был трёхэтажным. На каждом этаже, с общими кухнями, ванными и туалетами, жили пять-шесть семей с детьми и несколько холостых офицеров. Семья Вовки занимала большую комнату на самом верхнем этаже, в которой когда-то размещалась госпита́льная палата для выздоравливавших гитлеровцев.

О той лихой поре напоминали надписи на электровыключателях: «Einschalten» и «Ausschalten» – «Включать», «Выключать». Комната Вовке очень нравилась. Она была внушительных размеров – в ней свободно помещались: большой круглый обеденный стол с двенадцатью стульями, две кровати, сервант, пла́тельный и книжный шкафы, а также старинное пианино из вишнёвого дерева с бронзовыми канделя́брами^>24, которое мама купила у одного немца, жившего неподалёку в лесной усадьбе. Звали его Фритц Кна́йпе. К его дому, стоявшему на зелёной лужайке в окружении фруктового сада и огорода, примыкал роза́рий. Каждый год, в день рождения мамы, Вовка с отцом покупали для неё у Фритца огромный букет роз, изумительной красоты и нежнейшего аромата. Выручка от продажи цветов была ощутимым дополнением к весьма скромной зарплате сорокалетнего настройщика роялей и пианино. Встречая гостей, этот весельчак и балагур, сыпал смешными прибаутками-скороговорками. Две из них Вовка хорошо запомнил:

Gucken, gucken – nicht verstehen,

Tsap-Tsarap – auf Wiedersehen!^>25

Frau Hagen, darf ich’s wagen, Sie zu fragen,

Wieviel Kragen Sie getragen in den Tagen,

Als Sie lagen krank am Magen,

In der Hauptstadt Kopenhagen?^>26

Самое удивительное то, что у Фритца Кнайпе на кистя́х рук отсутствовали диста́льные (ногтевы́е) фала́нги пальцев, которые ему когда-то отрезало дисковой пилой во время распило́вки досок на бруски. Но это не мешало мастеру своего дела в работе. Однажды мама пригласила Фритца настроить Вовкино пианино. Тот управился часа за два. А затем для проверки инструмента стал играть «Ча́рдаш» Витто́рио Мо́нти. Вовка во все глаза смотрел на пальцы Фритца, и не мог понять, как им удаётся так быстро бегать с лёгким стуком по клавишам. Ведь на их обрубленные кончики были надеты протезы – лёгкие металлические колпачки, соединённые пружинками с какими-то длинными узкими пластинками, прикреплёнными к запястьям. Видимо, они помогали Фритцу играть на удивление хорошо. Вовка это оценил по-достоинству – он заканчивал музыквльную школу по классу фортепиано и за годы учёбы прилично овладел инструментом. Кроме классических произведений ему нравился джаз и рок, хотя в те поры́ в СССР (да и в ГСВГ) идеологам