Навести могилу деда, найди приходского старосту при церкви. Покажи ему это письмо.

Обнимаю тебя, будь счастлив и удачи тебе.

Андрей Галицын.»

Минут пять я бездумно сидел, уставившись на дядину подпись. Утонул, значит. А до этого заметил слежку и никому не сказал, получается? Навестить могилу деда… Нет ничего проще, хоронили же их где-то здесь поблизости? Я разыскал и набрал оставленный Орсини номер.

#

Человек в черном

Корсика 2013 год

На корсиканском кладбище, примыкавшем к городку вплотную, словно просто еще один, только очень тихий квартал, не было никаких могил. Здесь стройными рядами стояли склепы. Маленькие, современные, выглядели как бетонные коробки с четырьмя отверстиями, еще пустыми или уже запечатанными. Совсем старые склепы походили на дачные обомшелые домики, с затейливыми ажурными крышами, полноценной оградой с воротами, иногда даже двухэтажные и с балкончиками. В самой древней части кладбища, судя по выбитым в камне датам, семнадцатого века, виднелись настоящие семейные мавзолеи с витыми лестницами и цветными куполами, напомнившие мне московский храм Василия Блаженного.

Внезапно с высокой колокольни раздался оглушительный звон, отсчитывая полдень и странным образом добавляя еще больше покоя этому и без того тихому местечку. Я задрал голову, присмотрелся и хмыкнул. Древность древностью, а колокольня-то автоматизирована. Жалко. Какой-нибудь бородатый звонарь в серой хламиде выглядел бы куда органичнее.

На склепах и рядом с ними стояли мраморные дощечки с поминальными надписями, свечи в стеклянных фонарях, засохшие букеты пахли тленом. Ну да, тут же почва – сплошные скалы, яму не выкопаешь, поэтому и склепы… Я остановился около странной широкой колонны за кованой оградой. На табличке в основании колонны значилось “Здесь, во исполнение его воли, похоронен стоя Жозеф Сантини, член масонского братства и почетный гражданин”. Подивившись масонским причудам, я пошел дальше по узкой аллейке, в самом конце которой увидел, наконец, что искал.

Семейный склеп Галицыных оказался скромным каменным строением с низкой железной дверцей и покатой крышей, со всех сторон густо заросший цветущими кустарниками. Рядом на земле стояла одинокая корзина с уже подвядшими розами. Я нагнулся и потянул на себя дверцу. Та оказалась не заперта и приоткрылась с тихим скрипом. Из темного нутра склепа немедленно потянуло характерным сладковатым душком и дверцу я поспешно прикрыл. Как же они туда гробы вносят, согнувшись в три погибели? В соседних, таких же старых склепах, вход тоже был низким и узким. Озадаченно почесав бровь, я вернулся взглядом к семейной усыпальнице.

“Галицын Андрей Андреевич. 1898-1980” – гласила позеленевшая медная табличка. Рядом – “Франческа Леони-Галицына”, ага, это корсиканская жена прадедушки, судя по годам жизни. “Галицын Андрей Петрович. 1950 – 2013”. А вот и дядя. Эх, дядя, как же ты так, как мы близко разминулись. Я-то думал, что один из семьи жив остался… А теперь и правда один.

Как там Орсини говорил? Брат моего прадеда попал сюда в начале прошлого века. Двоюродный прадедушка, то есть. Нет, так я быстро запутаюсь. Пусть будет прадед Андрей. Почему ни отец, ни дед никогда не говорили мне о нем? Не могли же они не знать? Или могли?

Стоп. Кого тут не хватает? “Найди могилу деда”. А деда-то тут и нет! Дядя у нас Петрович, значит искать надо Петра Андреевича Галицына. Ну допустим. Не так уж много во Франции людей с такой фамилий, узнаем у Гугля. И все-таки, почему Галицын, а не Голицын. И не спросишь теперь.

Я крепко потер лицо и выпрямился. С крыши семейного склепа спрыгнул невесть откуда взявшийся черный кот и молниеносно исчез в кустах. Проследив за ним взглядом, я увидел, что от кладбищенских ворот неспешной походкой приближается сухощавый мужчина во всем черном, зеркальных очках и с аккуратной бородкой. Колоритный тип, прямо “крестный отец” из кино. Дойдя до склепа, незнакомец приветственно поднял шляпу.