Посоветовавшись между собой, решили свалить эту берёзу. Поставили местному пьянице бутылку водки и попросили срубить это дерево на дрова. Тот так и сделал.

Когда Данила вечером пришёл к своей берёзе, то обнаружил, что на его заветном месте вместо берёзы торчит лишь один безобразный пенёк. Сильно этому закручинился парень, как вдруг из воды вынырнула девушка.

– Анфиса! – в один голос ахнули мать с Олесей, незаметно снова пришедшие за юношей.

Он обернулся на вскрик, и сразу понял, кто срубил берёзу и попытался уничтожить память о первой его любви. Данила повернулся к озеру и громко крикнул:

– Анфиса! Любимая! Я иду к тебе!

– Я жду тебя, милый! – донеслось из озера.

И парень с берега бросился в воду навстречу призывному зову.

С тех пор про Данилу и Анфису никто и ничего не слышал, а озеро Чаны стало усыхать и вошло в свои прежние берега, хотя и до сих пор осталось горько-солёным. Видимо много слёз выплакали влюблённые за время разлуки, прежде чем вновь смогли встретиться и воссоединиться— теперь уже навеки.

Обитал в озере Чаны матёрый Судак. Был он крупным, сильным и его боялись все рыбы в озере. Даже птицы боялись садиться на воду, ибо этот водяной хищник неслышной тенью возникал из глубины и хватал зазевавшуюся птицу, тут же и заглатывая её.

– Никого нет сильнее меня! – хвасталась огромная рыбина.

Когда же на озере стали появляться рыбаки, Судак с лёгкостью рвал их сети и всегда смеялся над незадачливыми рыболовами.

Однажды, сидя на берегу, дед Крючок рыбачил вместе с бабкой, которая сидела рядышком с дедом и вязала шаль из козьего пуха. Козы в районе озера Чаны славились своим пухом, и шали из них в то время пользовались большим спросом. Она тихо перебирала спицами, и дед слегка задремал, крепко намотав лесу на руку, чтобы не упустить.

В это время Судак схватил наживку и поволок её в глубину вместе с дедом, так как тот лесу намотал довольно крепко. Дед Крючок, не в силах справиться с тянущей его в воду силой, хотел, было отпустить лесу, но она, как на грех, запуталась, как это обычно бывает в таких случаях. А в воде он совсем обессилел и, чувствуя, что неминуемо утонет, заблажил на весь берег.

Бабка с испуга уронила своё вязание и, мгновенно оценив обстановку, схватила кухонный тесак и, как боец на амбразуру, не раздумывая, бросилась в воду и рубанула по туго натянутой лесе, чуть было сгоряча, не отрубив деду руку. Потом кое-как они выбрались на берег.

После этого дед решил проучить нахальную рыбину. Однажды он, прибыв на берег, к крепкой бичеве привязал блесну повышенной прочности, и, прицепив только что пойманную рыбку, забросил снасть подальше в озеро в то место, где водился Судак, а конец бичевы привязал к дереву, стоящему у воды.

Вскоре озёрный хищник обнаружил рыбку, спокойно плавающую в его владениях, и удивился тому, что она от него не убегает. Решив проучить её, Судак, широко открыв зубастую пасть, бросился на добычу и тут же проглотил её.

– Тьфу, мелкая какая, не стоило даже пасть разевать! – с досадой подумал водяной разбойник и вдруг что-то так крепко дёрнуло его, что рыбину даже развернуло.

– Это что ещё за шутки! – рассердился озерный великан и дёрнул головой, но в тот же миг в желудке что-то очень больно укололо, и он притих, раздумывая.

Высунув голову из воды, он увидел сидящего на берегу деда Крючка.

– Эй, дед, что это такое меня держит!? – грозно крикнул он, мотая головой, в пасти которой торчали крючки блесны.

– А это, милый, блесна, – спокойно ответил старый рыбак, – ты рвал мои сети, показывал свою силу, а теперь я тебя посажу на кукан, показывая свою силу. Вот и суди: кто из нас сильней. Ведь человек, если не может взять силой, возьмёт хитростью и никакой рыбе не совладать с разумом человеческим.