Макгуайр исхудал, густая черная борода только подчеркивала необычайную бледность лица. Видно было, что ему очень тяжко. Когда его распухшая правая нога коснулась гальки, он охнул и опустился на левое колено.

– Увы, капитан, мне не ступить и шагу. Нога огнем горит, в голове такой шум, что трудно шевелить мозгами!

– Крепись, Шон… Эй, ребята, – обратился я к матросам, – возьмите-ка помощника под руки! Только потихоньку, не хватало, чтобы вы споткнулись и уронили его!

«Ласточку» на берегу давно заприметили. На пороге трактира под вывеской с намалеванным адмиралом нас поджидали худощавый парень, одетый в темно-коричневый камзол, короткие черные штаны и светлые гетры, и женщина лет пятидесяти в белом чепце, закрытом светло-голубом платье, с шалью на плечах. Из-за их спин выглядывало круглое лицо подростка, во все глаза таращившегося на живописный наряд индейца и его опасное вооружение.

– Добрый день, – сказал я, приподнимая край треуголки. – Как называется залив, в который занесла нас судьба?

– Бухта Черного Холма, сэр, – ответил юноша, выглядевший на год-два меня моложе. На безымянном пальце его левой руки тлел огнем небольшой рубин. – Добро пожаловать!

– Здесь, похоже, не только трактир, но и гостиница. Принимаете постояльцев? Или гостиница переполнена?

– Хозяином заведения буду я, – поклонился он. – Конечно, принимаем, сэр. Постояльцев у нас на этой неделе кот наплакал: всего лишь один моряк, остановившийся вчера, чтобы дождаться здесь своего кузена, тоже моряка. Надеются устроиться матросами на торговое судно. А вас сколько будет? Двое, трое, пятеро?

Женщина поджала губы и легонько ткнула его локтем в бок.

– Погоди, сынок. Кажется, одному из них требуется немедленная врачебная помощь. Видишь, как ему плохо?

Я тут же закивал головой, отдавая должное ее наблюдательности.

– Верно, миссис…

– Хокинс, зовите меня миссис Хокинс, – промолвила женщина, поправив красивую черно-зеленую шаль. – Здесь, не так уж чтоб слишком далеко, живет доктор Ливси. Уважаемый человек, настоящий джентльмен, которого знает вся здешняя округа. Он помог многим людям, пособит, надеюсь, и вашему человеку. Послать за ним? Только скажите.

– Сделайте одолжение. Доктор бы нам сейчас весьма пригодился… Я Энтони Хук, капитан шхуны «Ласточка», только что бросившей якорь в вашей бухте.

– Очень приятно, сэр… Я сейчас… Пит, где ты, чертенок?

– Здесь я, миссис Хокинс! – отозвался рыжеватый мальчуган, выскочив на порог. – Убирался у очага, подметал. Что прикажете?

– Беги в «Гостиницу Короля Георга», да пошустрей! Возьми там коня и скачи во весь опор к доктору Ливси! Дорогу прекрасно знаешь.

– Сию минуту, миссис Хокинс!..

– Погоди, Пит! – задержал слугу владелец гостиницы, схватив его за воротник. – Нужно черкнуть хозяину короткую записку. А то на прошлой неделе мальчишки из деревни от моего имени взяли у него лошадь и полдня резвились, разъезжая на ней по округе!

– Ржавый Бен и Плакса Юджин провернули дело, – шмыгнул носом подросток, когда Хокинс скрылся в доме. – Так говорят наши мальчишки, а они все знают.

– Больше не кому, – согласилась женщина. – Ох уж эта парочка! Недавно кошку в колодец бросили, церковную сторожку краской вымазали, стог сена в поле подожгли. Нет на них управы! Как, спрашивается, их воспитывали? Да никак! Растут словно сорняк при дороге, родители знать не знают, где они и что вытворяют! Таких всегда надо держать при себе, направлять, давать посильную работу. Глядишь, и не до проказ им будет, поостынут, присмиреют… А доктор Ливси у нас, к тому же, мировой судья. Очень, очень почтенный человек…