– Да пошёл он! Это в бригаде он начальник, а в мою личную жизнь пускай не вмешивается, угрожать взялся.

– Люди-то тоже на тебя стали косо поглядывать, испортил девоньку…

– Что с ней сделалось, как была ягодка, так ягодкой и осталась, – перебил Буряк. – Погрустит, забудется.

– Ладно, хрен с тобой, давай по делу, выкладывай золотишко, – перевёл разговор Хапугин, извлекая из своего рюкзака брезентовый кулёк с самородками, безмен и бинокль, который тут же повесил себе на шею.

– Ого, прямо командир партизанского отряда, – рассмеялся Буряк.

– Давай металл доставай, а не зубы скаль, да на весах прикинем.

Буряк извлёк из своего рюкзака такой же мешочек, положил на дощатый стол со словами:

– Пока нёс, запарился.

Хапугин взял в одну руку один кулёк, во вторую – другой, подержал и с восхищением произнёс:

– Хороши мешочки, увесистые! – тут же с вопросом: – Всё до грамма принёс? Что-то твой худее будет.

– Чего такое говоришь, всё до грамма, как договаривались, – утвердительно заверил Буряк.

Однако, зная компаньона, Хапугин в душе всё же сомневался в его искренности – наверняка оставил у себя несколько самородков. По себе прикинул – сам не всё принёс, а спросил, чтоб от себя отвести недомолвки. Кто не знает, так оба хороши, промеж пальцев вода не протечёт, что ухватили, так не выпустят.

– Сомнения гложут, всё ли, вот и задал вопрос. Смотри, коли утаил, а то как-то не по-людски получится, в одну лузу складывали, и вдруг узнаю, чуток мимо просыпалось.

– Да не умыкнул, чего гонишь! – незлобно возмутился Буряк.

– Ладно, успокойся, не кипятись, давай приступим.

Хапугин подцепил первый мешочек на крючок, и оба во все глаза глянули на шкалу со стрелкой, а как стрелка замерла, в один голос озвучили:

– Семь килограммов и сто грамм.

Взвесили второй и с затаённым дыханием прошептали:

– Семь килограммов и пятьсот грамм.

Лица светились и довольные собой глянули друг другу в глаза.

– Четырнадцать килограммов шестьсот грамм. Целое состояние! Ай да натура! А на деньги перевести, – Хапугин закатил глаза, подсчитывая, и объявил: – Сто тысяч! Это ж сколь пахать надо, чтоб заработать?! – восхищался Хапугин. – Это грубо, а если на чёрном рынке толкнуть, так и того солидней. Десятки граммов, потом считать будем, как время придёт, а пока всё капитально укутываем и готовим тайник.

– Теперь житуху можно по-иному строить, денег прорва! – Буряк хлопнул ладошками по мешочкам. – Удивляет меня, кулёчки вроде невеликие, а вес-то в них ого!

– Золото, оно такое – тяжёлое, давно пора усвоить.

– Я, Василий, тянуть не буду, месяца не пройдёт, и свою долю заберу.

– Чего так? – удивился Хапугин. – Сорваться надумал?

– Причин много. На предстоящей неделе переведут меня в другую бригаду проходчиком, Спиридонов постарался, сам знаешь, как на меня злобу точит, многие косятся, в глаза не выговаривают, а про себя проклинают.

– Сам виноват, голова-то где была? Всё в один мах срубил, бабник.

– Рассчитаюсь и уеду, теперь есть с чем. На Азовское море поеду, там и осяду, для начала отдохну, а потом и женюсь. Как расчёт получу, соберу манатки, так подскочим сюда, поделим и айда в тёплые края.

«Да, дела у Буряка, что куча навозная, прёт вонью. И девчонке судьбу переломил, и себя сломал, в говне оказался. Ну, напарник у меня, забодай его комар, урод, а не напарник…» – размыслил Хапугин, а вслух сказал:

– Вольному воля, а пока давай уложим, обмотаем и в тайник. Можем и сейчас разделить поровну, чтоб как появимся, так время не терять.

Так и сделали – скрупулёзно разделили золото, разложив в эти же мешочки, каждый накрепко обвязали и замотали специально приготовленным плотным материалом. Нашли подходящее место и лопатой, что находилась у зимовья, выкопали неширокую, но глубокую ямку, уложили свёртки и закопали, сверху выложили камнями и камушками с песочком. Место приметно и известно только тем, кто только что устроил здесь тайник, в отдалении от избушки метрах в тридцати средь каменьев, под одной из глыб – гладким большим валуном. Сюда никто не сунется, кому надо камни ворошить, перекладывать, а тем более валун сдвигать. Закончив с тайником, Хапугин предложил затопить в избушке печку, вскипятить чай и перекусить.