– Закон!

Модель опять достала из сумочки Кодекс и многозначительно постучала маникюром указательного пальца по его обложке.

– Хорошо, – ответил Линарес. – Мы все приняли к сведению. Дайте нам минуту.

Большого труда стоило убедить Родригеса и модель покинуть кабинет, чтобы иметь возможность обсудить ситуацию. Под присмотром Исабель Фернандес, перечить которой они не рискнули, парочка проследовала в приемную. А мэр и комиссар остались скрипеть мозгами над запутанным клубком притязаний на клад, о находке которого сожалела уже не только донья Анна.

– Может собрать их, как пауков в банке? И пусть отгрызут друг другу головы? – уставший за день мэр потер виски.

– А хорошая, на самом деле, мысль, Эмилио, – согласился комиссар. – Стоит провести общую встречу и попытаться разобраться – к чему мы вообще идем?

– Думаю, это стоит поручить Адриану, – предложил Ортега, имея в виду ведущего юриста Санта-Моники, синьора Адриана Молину, к услугам которого прибегала и мэрия, и комиссариат, и почти все в городе, у кого хватало средств на то, чтобы вести хоть какие-то дела.

– Правильно! Кстати, – заметил Линарес, – нам надо познакомить всех еще и с новостями, которые пришли из Мадрида.

Комиссар достал бумаги, присланные в комиссариат на запрос по Сильвио Саласару. Вообще он собирался обсудить их с мэром завтра, но раз уж так сложились обстоятельства…

Ортега пробежал глазами документы, ключевые места в которых уже были любезно отмечены Линаресом ярким желтым маркером.

Информация была совершенно поразительная.

– Что же из этого получается? – спросил обескураженный Ортега, не отрывая взгляда от текста.

– Прежде всего, – ответил комиссар, – что именно он, мерзавец, приходил к Анне с угрозами.

– Но она же не узнала его по голосу?

– Значит, он кому-то заплатил. В любом случае, подонок много чего от нас скрыл. И он за это ответит. Жаль только, что Анне теперь ничего из сокровищ не останется.

Комиссар показал Ортеге нужное место в документах.

– Этот мерзавец действительно имеет на них все права. Но в любом случае надо собрать всех вместе. Я поручу Бунимаре пригласить Сильвио и рыжего подсолнуха, а к донье Анне заеду сам.

– Хорошо, – сказал, наконец, мэр. – Но, давай, не завтра, а на денек попозже? Молине понадобится время, чтобы во все вникнуть. Да и у меня дел по горло с этим чертовым парком.

– Хорошо, какая разница, – уступил комиссар. – Что, плохи наши дела?

Мэр сокрушенно покачал головой.

– Ты не представляешь, чего мне стоит удержать хотя бы тех инвесторов, что уже есть. Не говоря о привлечении новых. Если мы не начнем строить к концу года…

Друзья вышли в приемную, чтобы сообщить Родригесу и Агнешке Петржак о намеченном собрании.

Их, однако, на месте не было.

– Поищите дальше по коридору. По-моему, они в комнате для совещаний, – сказала Фернандес.

И добавила многозначительно:

– Только на вашем месте я бы сначала постучалась.

Через минуту взгляду Ортеги и Линареса предстал раскрасневшийся, снова прячущий глаза (но уже по другой причине) Родригес, на чьей шее отпечатался след губной помады, удивительным образом совпадающий с оттенком на губах польской танцовщицы.

Агнешка при этом взгляда не прятала. Наоборот, невинно хлопая ресницами, как само собой разумеющееся, она сообщила очередную, касающуюся сокровищ, новость:

– Мы богатство теперь вместе! Пожалуйста.

И обняла нервно запихивающего обратно в штаны свою расстегнутую до последней пуговицы рубашку Хосе.

– Что? – опешив, переспросило мэр.

– Мы подаем коллективный иск, – пояснил красный, как засахаренный гибискус, муниципальный рабочий. – Вместе. Так надежнее, мы решили.