Я тебя такой красивой сделал-
неподвластной сердцу и уму.
Леденеют ласковые руки,
обнимая страстно пустоту.
Видел я отчаянные трюки,
но такие… Но такую… Ту!
Сердце стынь в коварном обороте.
При вперед железный автомат.
Неужели искренность природы
заменяет чувственности яд?
«Красивая и безрассудная…»
Я в омут синий, злой, бездонный
нырнул и вынырнул, смеясь.
Стоишь иконой чудотворной
иль как очковая змея?
Ужалить хочешь поцелуем?
Обманом в топи завести?
Я не люблю тебя, такую,
хоть сердце корчится в горсти.
Танцуешь, тело тянешь в небо,
тоской расширены зрачки.
Чего ты ждешь: любви, как хлеба?
Или любви, как зверя рык?
Ты ищешь страсти – жгучей лаской,
испепеляешь все вокруг.
Блудливая, на мир с опаской
глядишь – замкнется подлый круг.
Ползи, от страха извиваясь —
наступит кто-то на тебя…
А если нет – сама впитаешь,
накопленный годами яд.
Нега
Ступая сонными ногами
по черепам среди травы,
проходит нега между нами,
не поднимая головы.
Проходит медленно, воркуя,
бледнеют лица, руки льнут.
Уйми сомнения, ликуя…
Находит к сердцу верный путь.
Она красива? Да, бесспорно!
Она умна? Конечно да!
Волною лечит чудотворной
и растирает в пыль года.
Она идет, пугая слабых.
Она для сильных – крестный ход…
Она идет и в след кровавый
вступает кто-то в свой черед.
Детское
Скрипят-хрипят уключины
и, выгибая шею,
сидишь ты неуклюжею
нелепою мишенью.
На лбу счастливом бусинки
от детского старания.
И высыхают трусики
от летнего дыхания.
Развалом роз движение
невыносимо белого.
И близкое крушение
чего-то оробелого.
Вот заводь. Вся кувшинками
усеяна, как звездами.
Сухие плечи льдинками
и не хватает воздуха.
Неверный шаг по берегу,
улыбки непонятные.
Сумятица у дерева
и щеки злыми пятнами.
В разгаре лето знойное
и кажется все сбудется…
А совесть беспокойная
по-взрослому иудится.
Белошеея
Это пятнышко на бедре
В суете неповторимой.
Эти судороги алых век,
Нас сливающие воедино.
Пламень черный густых волос
И слова, нет, их шелест вещий.
Все что до тебя – не всерьез.
Все что ты – настоящее.
Крылья по небу распластав
Улетаем ввысь, леденея
Я люблю тебя – на устах
белошеея
Стансы
***
Листки со стихами
Лежат на столе.
Их пламя, стихая,
Таится в золе.
Пусть лаской печальной
Наполнишься ты,
Коснувшись случайно
Заветной мечты.
***
…но иногда,
чаще утром ранним,
когда лишь солнце
на земле одно,
она просыпалась
с предчувствием давним
и, улыбаясь,
глядела
в окно
***
Счастье не ставит меток.
Горе лежит зловеще,
Делая лики чище,
Делая лица жестче,
Делая взоры зорче
В путах чужих улыбок…
Сердце верней и проще
От ежедневных пыток.
Слоны
Глухие стоны слышатся из под земли —
Идут слоны, нагруженные бревнами.
Они сложить их там должны,
Под пальмами вечнозелеными.
Идут слоны. Погонщицы иглою
Их за ушами колют безразлично.
И я иду.
Ты надо мною
Со всей своей любовью истеричной.
Мне ноги жалят змеи.
Обезьяны
От хохота раскисли на ветвях.
Ты молча направляешь меня в яму.
И боль моя в твоих руках
Измена
Мозг мучит бесова печать —
Все проверять нас заставляет.
Кто не боится потерять —
Тот никогда не потеряет.
Довольно сердцу изнывать.
Искать любви, а ждать разлуки.
Твоей покорной тенью стать,
Ломая вдохновенно руки?
За нервным вздрагиванием век
Таится зло, рождая бурю.
И человек уходит в смех
Или готовит мрачно пулю.
За суетою – ничего.
За красотой одни капризы.
Опало верное плечо,
Отчаяньем влекомо книзу.
Чем выморить свою тоску —
Вином, любовью падших женщин?
Нет, вызову тебя на суд,
Кипящих чувств, в котле безгрешья.
Приду в кристальной чистоте,
С глазами светлыми от боли.
Пусть осуждают те – не те!
Мне весело: я зол, спокоен.
Мне больше нечего терять,
Мне, нищему, пожар не страшен…
Довольно сердцу изнывать
Не настоящим.
Зеркала
Я покидаю Ваши зеркала,