– Это ты с господом богом договорился? – уточнил воевода. – Или люди Торопыги сработают?

– Да нет, все гораздо проще. Я в свое время историков наших много читал, вот кое-что и запомнилось, в том числе и даты их смерти. Они как раз на следующий год приходятся, причем сразу у двоих.

– А ты помнишь, что этот мир вроде бы наш, а вроде бы и не совсем? – не отставал Вячеслав. – Вон и Калка по летописи произошла в одно время, а на самом деле совсем в иное. Чуть-чуть не влетели. Гляди, чтоб мы во второй раз на те же грабли не напоролись, – предостерег он.

– Так я же не призываю совсем расслабиться. Бдить будем в оба, а зрить – в три, – весело подмигнул Константин.

– Ох, гляди, как бы твоя радость боком не вышла, – вздохнул Вячеслав. – Чую я, что крутит он, гад, только не пойму, что задумал. Уж больно он хитрожо… гм, короче, тот еще кадр.

– Так ведь и у нас на его хитрое седалище кое-что с винтом сыщется, – подмигнул Константин.

– Сыщется-то оно сыщется, – хмуро пробормотал себе под нос воевода. – Боюсь только, что оно у него с закоулками, и куда винт вставлять – поди разбери.

Правдивый свет мне заменила тьма,

И ложь меня объяла, как чума.

Уильям Шекспир

Святозар, не раз проинструктированный и воеводой Вячеславом, и Торопыгой, и Евпатием Коловратом, не говоря уж об отце, бдительности не терял, особенно в первое время.

Однако Бату вел себя весьма дружелюбно. Он по-прежнему частенько посылал к Святозару гонцов, вызывая друга для приятного времяпровождения. Более того, хан не раз предупреждал князя о том, что вот, мол, не сегодня-завтра прибудут в эти места тумены, посланные его дядей Чагатаем, вместе с которыми он собирается ударить по братьям, злоумышляющим против него.

А пока войска дядюшки задерживались, Святозар и сам получил наглядное доказательство того, что ближайшие родичи Бату строят против него козни. Это произошло, когда хан повез князя на охоту.

Случилось так, что они остались почти одни, не считая двух десятков ханских телохранителей. Воины, налетевшие на них, по своему внешнему виду практически ничем не отличались от ханских, но зато их оказалось очень много. Так много, что принимать бой было безумием. Спасти могло только бегство.

Нападавшие сходились двумя клиньями, истошно визжа на скаку «Орду! Орду!» – слева и «Шейбани! Шейбани!» – справа. Не надо было быть стратегом, чтобы понять – их хотят взять в клещи, чтобы потом раздавить наверняка.

Бату затравленно посмотрел по сторонам в надежде, что сможет увидеть своих воинов, участвовавших в большой облаве, но затем, коротко выругавшись, махнул своим нукерам, давая команду уходить. Отчаянная скачка длилась недолго. Уже через несколько минут стало понятно, что кони монголов, поджидавших хана и его телохранителей в засаде, намного свежее. Расстояние до беглецов с каждым мгновением сокращалось все больше и больше.

Наконец в их сторону полетели первые стрелы, и раздались жалобные крики раненых. То один, то другой воин на полном скаку вылетал из седла, падая в густую траву, которая никогда не бывает в степи такой высокой и сочной, как по весне. Святозар почувствовал, как две стрелы ударились в его кольчугу и беспомощно отскочили от металла. Изделие ожских кузнецов пока спасало своего владельца.