– Вам не пора всем по домам? Дел нет никаких?

– Да, Федя, пойдем, не будем мешать.

– Так я никому не мешаю.

– Федор, спасибо, рубашку я постираю и принесу.

Было даже как-то неловко так открыто прогонять друзей, ведь на самом деле и Федор, и Варвара, и Лаура уже как два года являются частью жизни Калинкиной. С ними она встречается каждый день, а Павла видит первый раз после тех дней спустя два месяца.

Федор ничего не сказал, отряхнул руки, смерил взглядом Соколова, гордо вскинул голову и широкими шагами пошел к калитке.

– Ладно, и мне пора, не буду вам мешать. А я чего приходила-то, хотела, Свет, у тебя попросить мясорубку, моя сломалась.

– Я позже занесу.

– Хорошо.

Варвара ушла, молодые люди остались наедине, Павел, ничего и никого не замечая вокруг, наблюдал только за Светланой. За рыжими кудряшками, развевающимися на легком весеннем ветру, за россыпью веснушек на вздернутом носике, он уловил даже запах тех самых сладких ягод, что был тогда, зимой, и который преследовал его все эти месяцы.

– Света, я хотел извиниться, что тогда так все вышло…

– Не нужно.

– Нет, нужно. Я…

– Ничего не нужно говорить! – вышло нервно, громко.

Светлана сама испугалась своей реакции. Но слушать пустые оправдания от мужчины, к которому она не хочет и не будет привыкать, – последнее дело. Это значит давать шанс, прощать, быть слабой и в итоге вновь страдать.

– Нет, ты выслушаешь меня! – Павел схватил девушку за руку, не чувствуя боли в ладонях, потянул на себя, перемещая их, прижимая к перилам веранды.

– Зачем? И что я могу услышать? Что ты можешь сказать? А, нет, погоди, не говори, я выскажу свои предположения.

Соколов замолчал, сейчас милая сладко-ягодная Светочка была похожа на ядовитый кактус. Вот недавно на нем распустился бутон прекрасного цветка, а сейчас острые колючки. В зеленых глазах горечь яда и разочарование.

– Ты скажешь, что возникли срочные дела, которые нуждались в твоем немедленном вмешательстве. Ты не мог поступить иначе, сожалеешь, приносишь извинения и все в этом духе. Слова, слова, много слов. Не хочу их слышать. А теперь мне некогда, спасибо за помощь, старайся не занести грязь в раны.

Светочка выпалила все на одном дыхании, от биения в груди сердца закладывало уши, а по всему телу разливался жар. Мужчина смотрел внимательно, в голубых глазах было беспокойство, а пальцы на ее запястье сжимались сильнее.

Девушка была прекрасна, восхитительна, сексуальная, манящая. Она что-то еще говорила, а Павел лишь смотрел на ее губы и был охвачен лишь одним желанием – поцеловать ее.

Одно движение, пальцы на шее, рука на талии, и в голове взрыв миллиона эмоций от ощущений и вкусов, обрушившихся огромной лавиной. Мягкие, влажные и сладкие губы, тихий стон, аромат ягод и дикое, первобытное желание обладать.

Именно этого Калинкина боялась, что не устоит, не сможет дать отпор, сказать твердое «нет» и «пошел вон», указав на дверь. А вместо этого девушка позволяет себя так откровенно целовать, ласкать рот языком и возбуждаться.

Это фиаско ее гордости.