Я понял, что слова Рослин были посвящены ее настоящему отцу, а вот понял ли Сальвадор о чем шла речь?

– У нас будут большие проблемы с отцом Сары! Не говоря уже об Арни!

– Только не надо меня пугать, я знаю, что сделал лучше для Роси! Это свобода жить так, как она хочет… И я обещаю, Сальвадор, твоя дочь будет под моей защитой, вниманием и я, как законный супруг, имею право на нее в отличии от всех присутствующих в этой комнате! Вы же помните обычаи – дочь из-под крыла отца переходит в руки мужа!

– Сукин сын ты, Фреди! Все просчитал! – Мой отец истерично засмеялся. – Ты думаешь ее удержать?..

– Я и не собирался ее держать, она не моя рабыня. Она моя жена и отныне, она моя правая рука, моя гордость!

Сальвадор не стал долго слушать суть моих благих намерений. Он просто вылетел из дома не попрощавшись, и дальнейшее его передвижение я не наблюдал. Мой же отец ещё долго пытался образумить меня за наспех накрытым тетушкой столом, но я лишь отшучивался. Мне действительно стало смешно после того, как папа, спустя час застолья, – запел совершенно по другому – с отцом Сары он уже готов был как-то договориться, а как Сара отреагирует для него загадка, но не беда!

Вот чего я действительно ожидал, так это выхода Арни. Он ведь скоро узнает о нашем браке и захочет сыграть мне на нервах. Он не из тех людей, кто просто так бросают все на самотёк, но к счастью, я знаю что мне делать с ним. Об этом потом. Сейчас нас ждала скромная семейная вечеринка в честь нашего с Роси бракосочетания, которое по сути организовал я, – решил за нас двоих, и мне предстояло выслушать открытое недовольство Роси. Как раз о ней я сейчас и думал, потому что её поведение меня озадачило. Она спокойно помогала тетушке накрывать на стол, всем довольно улыбалась, принимала поздравления и охотно болтала. Защитная реакция? Или она не хочет чтобы другие знали, что она была не в курсе дела?!

Лишь оставшись наедине в комнате, стоило мне закрыть двери, она всекла мне с порога звонкую пощечину, а потом ещё одну и ещё одну! Я даже рухнул в кресло от неожиданного налета. Потом в ход пошли близстоящие вещи – декоративная шкатулочка в виде сердца, мягкие диванные подушки, ночной светильник (Матерь Божья, было больно), вещи из шкафа летели на меня прямо с тремпелями! Потом она плеснула мне в лицо воду из вазы, в придачу бросила еловые ветки с игрушками, и принялась устало колотить меня кулаками в грудь, выплёскивая всю свою злость.

Я громко хохотал от души, ибо представить себе не мог, что она может быть такой сдержанной на людях, и эдакой необузданной со мной. Она смачно ругалась на итальянском языке.

– Негодяй!.. Ну это же надо, – пока она ворчала, я сумел в этой суматохе усадить ее к себе на колени, – не спросил меня, не сказал ничего – молча все провернул! Что же вы все надо мной издеваетесь?!

Я порывисто поцеловал ее в лоб, а потом крепко прижал к себе этот трепещущий комок сотканный из злости, и ответил:

– Я пытался тебе сообщить, только не вовремя заявился наш итальянский табор. Вот правда, я же достал документы как раз для того, чтобы тебе предъявить!

– Да-а?.. – её голос стал приглушённым. – Все равно это тебя не оправдывает, сеньор Макалузо! Ты расписал нас сам! Без моего ведома! – она уткнулась носом в мою грудь. – Я не давала согласия на эту авантюру… – теперь она расплакалась. Слезы текли по щекам ручьем и я чувствовал, как моя рубашка постепенно становится влажной. Я знал, что эти слезы не от счастья.

– Согласен, я поступил цинично, но я все время думал о тебе и твоей безопасности… Конечно, получилось все без торжества: без платья, гостей, торта, но я обещаю, у нас все еще будет!