Мальчик сразу набычился и потрогал руку Энн.

– Мисс Бонгаaд уйдёт, – он произнёс так же грустно, как и до этого. – Ты уйдёшь. Я уйду.

– Не уйду! – Девочка послушно села напротив, и они занялись картинкой вместе. За ними очень забавно было наблюдать; огонь и лёд!

Энн быстро перебирала кучу кусочков, время от времени предлагая выбранный Дэну.

Тот деловито рассматривал и либо кивал, аккуратнейшим образом вставляя в основу, либо мотал головой, и со словами: "Кусочек уйдёт!" откладывал в сторонку.

И всё шло вроде бы хорошо и спокойно.

Другой мальчик, из группы подошёл к ним, рассматривая мозаику.

Он потянулся к кусочкам, но Дэн стукнул его по руке, выкрикнув: "Н'Tожь бять!"

Вряд ли тот, другой мальчик, знал, что это значит, даже Софи и то не поняла. Но, обидевшись, новоподошедший схватил основу и швырнул на пол, рассыпав уже собранные кусочки.

– Катинка ушла! – Даниель кинулся к развалившейся мозаике, сгребая кусочки. – Катинка ушла!

Он начал хрипеть, и вдруг забился в судорогах, завыв так, что у Софи волосы дыбом встали.

Его голос заглушил бешеный визг. Словно дикая рысь, Энн метнулась к другому мальчику, но помощница воспитательницы успела перехватить её.

Дети в группе кричали и плакали; Рон занялся Даниелем…

И вдруг суровый женский окрик; "Тихо!" словно заморозил всех присутствующих.

Ребятишки замолчали, как перепуганные грозой птенчики, и только Энн по-прежнему вырывалась и кричала; – Не честно! Он первый начал! Мама, это нечестно!

Софи взглянула и увидела совладелицу Корпорации Чёрнсына, Мэри, и Артур тоже стоял рядом – словно они сошли с фотографии бизнес-страниц газеты.

– Замолчи, Энн! – прикрикнула Мэри на дочку. – Сейчас домой отправишься! Без бассейна на сегодня ты уже осталась!

– Папа, скажи ей! – Девочка зарыдала, а Софи с изумлением заметила – Артур буквально попятился от тяжёлого взгляда жены.

– Энн, милая! – отозвался он неуверенно. – Маму слушать надо.

– Я ненавижу маму! – Энн вопила на английском, и коротенькое слово "hate" выскочило легко и звучало наивно-беспомощно.

Так же она "ненавидела" расчёсываться, вылезать из воды, и варёные овощи.

– Дисциплина должна быть! – Мэри обращалась ко всем. Её властный голос менеджера, тренированный, сильный, не просто самоуверенный – леденяще строгий, прогремел, словно она в рупор рявкнула.

Даже Софи почувствовала себя школьницей, вызванной в кабинет директора.

"Вот от кого Энн глотку-то взяла," невольно подумала она. "А ведь надо же! Метр-с-кепкой, а голосище-то…"

Чёрнсын вдруг повёл головой, словно змея, охотящаяся за мышью.

– Энн, молчать! – прикрикнула Мэри уже конкретно на дочь, а сама шепнула Артуру очень тихо, но Бельская смогла услышать. – Давай, ты тоже её приструни! Я не хочу, чтобы она выросла бандиткой, как её отец!

"Да уж," подумала Софочка. "Редкий магнат – не бандит бывший…"

И тут Чёрнсын взглянул ей прямо в лицо. Его странные жёлтые глаза, которые Бельская впервые увидела не просто "в живую", но так близко, казалось проникли в самую глубину души девушки.

– Меня уже второй раз на этой недели вызывают! – продолжила Мэри, снова обращаясь к дочери, но Артур легонько толкнул жену, что-то шепнув.

"И как они попали сюда так быстро?" невольно подумала Софи, пугаясь ещё больше; Мэри развернулась к ней.

Тёмно-синие глаза Леди Чёрнсын потемнели до черноты, засветились желтоватым светом, совсем, как у её мужа, вспыхнули, напоминая холодные куски янтаря, освещённые отблесками пламени.

– Меня уже второй раз на этой недели вызывают! – повторила она, адресуя это уже Софочке. – Хорошо мы с мужем и так шли сюда, уже тут, в коридоре, буквально в дверях "сигнал" получили.