Сейчас, глядя в переливающиеся, как морская гладь на солнце, глаза чужаков, он испытывал не только душевный трепет и восторг, но и боязнь: вдруг, поговорив с ним и дав наставления, боги прямо сейчас уйдут на небо?! Кто же поверит, что он собственными глазами видел такое чудо? А если он, Ксен, не сможет понять правильно их волю и выполнить наказ?! Однако, первые же слова их главного успокоили жреца.

-- Ксен, друг мой, мы пришли дать вам знания и силу.

Разговор часто прерывался почтительными вопросами Ксена: не все слова Рим выговаривал правильно, не всегда жрец понимал сразу, что хочет сказать этот бог, но когда оба собеседника хотят понять друг друга, то они идут навстречу. Ксен навстречу «бежал». Он точно знал, что когда-нибудь он расскажет это всем своим соплеменникам, и потому старался запомнить каждое слово, жест и взгляд Рима – слишком уж хорошо рассказ этого бога ложился на его концепцию мира.

«Боги, как и люди, бывают разные, и цели их не всегда хороши. Там, в заоблачных мирах, эти всемогущие существа живут удивительной жизнью. Иногда в их судьбы вмешиваются любовь, ненависть, и жалость…

Не так давно у Высших была война. Цель и причину этой войны Победитель не стал пояснять, но рассказал, что самых гнусных врагов они изгнали, а потом, оглянувшись и увидев, как мало осталось их самих, решили спуститься на землю и уберечь народы от гибели, которую видели впереди.».

-- Пойми, Ксен… Такое не дается бесплатно. За жалость к вам и за любовь к вашему народу, мы заплатили дорогую цену – мы заплатили собственной памятью, силами и бессмертием. Вот это тело – Рим потыкал себя в грудь, -- может умереть от яда или стрелы. Бесполезно спрашивать любого из нас, какими силами мы владели раньше – мы не помним. Зато с нами остались некоторые тайные знания о будущем, и именно их мы решили передать твоему народу, дабы не гибли вы в бессмысленных войнах и схватках, дабы смерть, опустошение и болезни не пришли на полюбившиеся нам земли.

Религиозный экстаз все нараставший во время разговора, выплеснулся слезами из глаз Ксена. Он пал ниц и попытался коснуться лбом странной обуви Высшего…

-- Встань и больше никогда так не делай, Ксен.

Жреца немного потряхивало после эмоциональной вспышки, но словам одного из Победителей он с некоторой растерянностью внял. Поднявшись с песка и повинуясь жесту Разумовского, жрец снова сел перед ним и продолжил слушать:

-- Никогда и никто не должен падать перед нами ниц. Мы не требуем поклонения, а просим лишь о внимании к нашим словам.

Из палатки Разумовский выполз совершенно мокрым: беседа далась ему нелегко. Бык и Цинк, с сочувствием посмотрев на командира, не торопили его. Сейчас очухается и сам расскажет.

-- Знал, конечно, что так безбожно врать не легко…

-- Да ладно тебе, командир, не рефлексируй, если прийти к ним просто как чужаки, мы тупо до Колумба не успеем, вытравят весь континент оспой и в рабство угонят, оно нам надо? Все уже сто раз обсудили, – пробасил Бык.

Следующие несколько дней Ксен работал так, как никогда в жизни. Он учил Победителей разговаривать и с удивлением понимал, что устает не хуже крестьянина на полях. Он говорил, говорил и говорил…

Чужаки собирались с утра, садились кружком вокруг него, и Ксен рассказывал. О законах страны, о характерах лично известных ему жрецов и правителях, о быте крестьян и обычаях, об охоте на пум и рыбной ловле, о вкусе блюд и способе получения тканей. Вопросы сыпались со всех сторон, и попутно жрец еще поправлял произношение Высшим. Самым удивительным для него было то, что не его заставили изучать чужой язык, на котором они говорили между собой, а они, снизойдя, выучили его речь за несколько дней.