– Что такое Богемское? – спросила и посмотрела сначала в зеркало на олигарха, потом на своего конвоира или кто он там. Мне тоже не ответили. Я вообще, как пустое место, и меня не существует. Даже не смотрят. Поерзала на сиденье уже в какой раз и опять посмотрела в окно. Мы подъезжали к аэропорту. Как ни странно, но машину не досмотрели, ее не просто не остановили, а пропустили, отдавая честь. Да. Он точно какой-то генерал из спецслужб, или не знаю откуда. Страшно и страшно интересно. И в горле пересыхает от понимания, что назад дороги нет. И на взлетной стоит самолет…слишком близко стоит. Как огромная белая птица с разверзнутыми крыльями. Мы на нем полетим? Сейчас? О, Боже!

Меня ведут следом за Айсбергом по коридору. Не спрашивают ни имени, ни документов. Я никогда не летала на самолетах, и мне очень страшно, мое сердце колотится настолько сильно, что я не могу дальше идти по трапу. Остановилась, набирая в легкие побольше воздуха.

– Что такое?

Спросил Айсберг, раздраженно оглядываясь, видя, что мы задерживаемся.

– Я никогда не летала. Мне…мне страшно, и меня тошнит. – ответила тихо и подняла на него взгляд, встретилась с синими льдинами, пронизало током, захотелось тут же зажмуриться.

– Потошнит и перестанет. Тебе дадут пакет. Впрочем, ты можешь остаться, тебя даже отвезут обратно в гостиницу.

Сказал, как отрезал, и прошел в салон самолета. И я следом на дрожащих ногах. Еще чего. Обратно никогда. Села на удобное сиденье напротив олигарха, стюардесса заботливо меня пристегнула и вручила пакет в руки. Наверное, слышала, как я сказала о том, что меня тошнит. Когда самолет начал разгоняться, я сильно зажмурилась и впилась в сиденье руками, на взлете у меня заложило уши, и я вся тряслась от напряжения, пока не услышала над ухом.

– Открой рот!

О боже! Что? Здесь? Сейчас! Я же вырву ему на штаны!

– Рот открой, я сказал.

Глотая обильно выделяющуюся слюну, открыла рот и почувствовала, как на язык легло что-то прохладное и мятное. Конфета.

Приоткрыла один глаз, потом второй – Айсберг уже сидит на своем месте с ноутбуком.

Я с опаской осмотрелась и увидела, что мы находимся совершенно одни (не считая стюардессы, которая проверила – пристегнуты ли мы, и ушла) в красивом салоне цвета слоновой кости с бордовыми подушками и пледами. Сам салон похож на гостиничный номер, только без постели. Но я даже не сомневалась, что все эти сиденья раздвигаются. Только черт его знает, как.

Конфета была ужасно мятной и почти не сладкой, но уши, и правда, перестали болеть, а тошнота сошла на нет. Теперь у меня в горле царила мерзлота от конфеты, и от желания быстрее попасть в туалет тянуло низ живота. Автоматически я начала трясти ногами и слегка раскачиваться, чтобы не произошло катастрофы. Меня так в детстве мама учила. Пританцовывать. Тогда якобы хочется не так сильно. Немного помогало.

– Хватит постоянно ерзать.

Сказал, не отвлекаясь от ноутбука, и неожиданно сдавил мое колено своей огромной ладонью. Я тут же притихла. Его рука оказалась горячей и мягкой, от нее колкой паутинкой по ноге разбежалось тепло. Противно не было. Несмотря на это я все равно его боялась. И прикосновение напомнило о том, что эти руки творили со мной ночью, как властно раздвигали мне ноги, как трогали мою грудь. Снова взгляд на обручальное кольцо, и внутри стало неприятно. Как будто я делаю что-то мерзкое… Впрочем, я и так знала, что делаю много всего мерзкого, и мое поведение отвратительное. Я просто шлюха. Правильно сказала мачеха.

– Мне очень надо в туалет, – пискнула я, но на меня даже не посмотрели. Тогда я принялась дергать ремень, пытаясь его расстегнуть. От усилий мне хотелось еще сильнее, и я чуть ли не плакала. Пока вдруг мужская рука не щелкнула замком, выпуская меня на волю. Я соскочила с кресла, бросилась к двери в конце салона и сильно дернула ее на себя. О, божеее! Дааа! Заскочила в кабинку, закрыла дверь и через несколько секунд с облегчением выдохнула.