– Похоже на то, – Ит задумался. – Слушай, давай тогда так. Съездим вместе, но я сразу обратно. А то, понимаешь, это она сейчас тут спокойно лежит, но мало ли что в голову долбанет этим недоприонам?

– Ит, регистрацию на машину надо сделать на двоих, – напомнил Скрипач. – Официалке мы обещали, что будем вести себя хорошо.

– В договоре с официалкой не было ничего про газ, женщин, и духовки, – пожал плечами Ит. – Ладно. Но я обратно сразу. И там ждать не будем.

…Против ожиданий, с перерегистрацией новой Люси управились за полтора часа – бюрократическая машина работала безукоризненно. Да и народу было немного. Раньше, помнится, очереди стояли на полдня, а теперь всё изменилось, причем явно в лучшую сторону. Хотя о том, лучшая ли это сторона, можно было поспорить. На самом деле, как по дороге домой заметил Скрипач, покупающих и продающих машины людей стало на порядок меньше.

Домой вернулись быстро, Ит первым делом, даже не раздевшись, прошел в комнату – проверить. Женщина спала, точно так же, как и тогда, когда они уходили. Ит поправил ей одеяло, и пошел раздеваться.

– Ну что? – поинтересовался Скрипач.

– Спит. Будим?

– Давай сначала чаю выпьем и пожрем, – предложил Скрипач.

– Может, позже? – Ит стащил с себя куртку. – И так уже лишние шесть часов держим. Непорядочно.

– Чего непорядочно-то? – сварливо возразил Скрипач. – Я бы до завтра продержал. Во-первых, она слабая. Во-вторых, с кровью до сих пор не всё по норме. В-третьих…

– В-третьих, мы сделали, что было в наших силах, и не сможем держать ее в таком виде до бесконечности, – возразил Ит. – Рыжий, если ты про то, что мы с тобой не знаем, чего с ней делать…

– Да, мы не знаем, чего с ней делать, а еще я жрать хочу! Иди, убирай с глаз долой наши прибамбасы, чтобы не увидела лишнего, как проснется, а я пойду яичницу поджарю, – подвел итог разговору Скрипач.

– Не буду я ничего убирать. Память потом можно просто подкорректировать, – справедливо заметил Ит.

– Ой, да делай ты, что хочешь. Сколько сейчас?

– 3/7, через несколько дней будет в норме, – Ит сунул ботинки под табурет, стоящий возле двери. – Слушай, ну ее, яичницу эту. Сделай омлет с колбасой, а? Чего-то я тоже есть захотел.

***

Квартира, которую они снимали, была в этот раз двухкомнатная, а дом оказался отнюдь не современной постройки, кирпичный, основательный. Старый – и старость эта ощущалась во всем, буквально во всем. Например, эта самая квартира. Вроде бы ее недавно отремонтировали, поклеили новые чистые обои, переложили кафель в ванной и туалете, постелили новые полы – но под этим всем угадывалось то, что было в квартире раньше. Двери, например, остались прежние, пусть и свежепокрашенные. Тяжелые, массивные, и ручки не простые, а с керамическими вставками. На потолках – розетки, лепнина. Дубовые листья, узоры, цветы. Да, под слоем побелки, да сохранилась эта лепнина не везде – но всё же она была, как напоминание, как весточка… о чем? Возможно, привет из дома, там ведь тоже сохранилась лепнина. Правда, только в маленькой квартире. Но сейчас это не важно.

С мебелью тоже был полный порядок: диван, два кресла-кровати, раскладной стол, пять стульев, причем из одного гарнитура, комод, большой современный телевизор; в меньшей комнате стоял крепкий шкаф, трюмо, и еще один диван. Стоила эта квартира весьма недешево, но поскольку официальная платит, то почему бы и нет? Квартиру им, между прочим, позволили выбрать самостоятельно – в некотором смысле реверанс, попустительство. Ну и выбрали.

Кто же знал, что всё так обернется?

…Когда Скрипач снял систему, женщина сперва никак не отреагировала – видимо, действительно была слабовата, и организм всё еще пытался добрать своё. Рыжий предложил форсировать, Ит отказался – он небезосновательно считал, что в таких случаях лучше немного выждать.