В творческой судьбе Шекспира присутствует характерная особенность, сближающая его с творческой судьбой Достоевского, разорванной каторгой на две неравноценные части. Путь драматурга в литературе не выглядит непрерывным, а распадается на два резко различающихся между собой периода. До 1601 г. Шекспир – автор блестящих комедий, искрящихся жизнелюбием, а после 1601 г., начиная с «Юлия Цезаря» и «Гамлета», он выступает как трагический художник огромной силы, тяготеющий к метафизически-экзистенциальному осмыслению политико-криминальной проблематики. Историки до сих пор вынуждены довольствоваться одними лишь предположениями о причинах этой метаморфозы. Однако очевиден глубокий жизненный, экзистенциальный кризис, похожий на те, что произошли с Гамлетом, когда он столкнулся с предательством матери, и с королем Лиром, когда его предали дочери.

Шекспира нельзя считать ренессансным художником. Английский Ренессанс в литературе не отличался богатством имен и шедевров. В XIV в. он дал Чосера, в XV в. он почти безмолвствовал, а затем, в XVI в., был отмечен творчеством Кристофера Марло (1564–1593), его драмами «Тамерлан Великий», «Трагическая история доктора Фауста» и др. Шекспир, приняв от них эстафету, занял позицию, маргинальную в культурно-историческом смысле, соединив в своем творчестве поздний Ренессанс и ранее Барокко. В барочного художника и мыслителя его превратило отчетливое сознание той опасности, которую нес в себе антропоцентризм, признающий в качестве единственного абсолюта человека с его свободной волей, способной на каждом шагу оборачиваться своеволием. Шекспир понимал этическую несостоятельность «профанного гуманизма», не опирающегося на абсолютные ценности, не обладающего сакральной, метафизической наполненностью. Вместе с тем ему были равно близки мотивы антроподицеи и теодицеи, которые постоянно соединялись у него в одну общую тему. Барочный слух Шекспира был чуток к метафизической реальности и воспринимал то, что скрыто от рассудка и разума. Его барочное художественное сознание погружает героев в метафизическую пучину пророчеств, проклятий, вещих снов и призраков. Для него в равной степени важны как социальный мир, так и мир метафизический.

На формирование социально-философских и политико-правовых воззрений Шекспира оказали влияние диалог Платона «Государство», «Политика» Аристотеля, труды Цицерона, трактат Макиавелли «Государь». Многие пьесы Шекспира посвящены острейшим проблемам государственности и власти, правосудия и политических преступлений. Эту особенную направленность его творческого мышления по-своему характеризует примечательный факт: в 1875 г. в Санкт-Петербурге возник шекспировский кружок, членами которого были многие известные русские юристы, правоведы, в том числе: А. Ф. Кони, В. Д. Спасович, А. И. Урусов, С. А. Андреевский, К. К. Арсеньев и др. Их интересовали философско-правовые аспекты шекспироведения и, в первую очередь, возможность осмысления социально-политических коллизий, морально-правовых конфликтов, при которых верховная власть и претенденты на нее считали произвол и насилие приемлемыми средствами государственного строительства.

Шекспир стоял у истоков формирования европейского политико-правового сознания Нового времени. Его исторические хроники и трагедии, опирающиеся на сюжеты из английской истории, охватывали время, начиная с Нормандского завоевания в 1066 г. и вплоть до установления династии Тюдоров в 1485 г. На протяжении этого периода шел процесс становления английской государственности и общего английского права, которое либо вбирало в себя отдельные элементы региональных систем обычного права, либо боролось с ними. Фактически во времена Шекспира в государствах Европы совершался переход от доправового состояния «войны всех против всех» к абсолютистским моделям государственности. В самой Англии были еще свежи воспоминания о войне Алой и Белой розы, об эпохе социального хаоса, беззакония, политических убийств, когда в столкновениях аристократических родов Ланкастеров и Йорков шло истребление цвета нации. «О, долго Англия была безумна, / Сама себя терзала в исступленьи: / Брат брата убивал в слепом бою, / Отец убийцей был родного сына. / Сын по приказу убивал отца. / Повинны в этом Норки и Ланкастры. / Раздор их дикий рвал на части мир» («Король Генрих VI»). Эта жестокая борьба за власть была внешней формой перехода от доправового состояния к правовому состоянию абсолютистской государственности. Однако двойственность, противоречивость абсолютизма порождали сложные мотивационные конфликты в структурах правосознания. С одной стороны, была очевидна социально-историческая необходимость твердого единовластия, способного покончить с «естественным состоянием», но, с другой, – нельзя было не видеть его нравственной несостоятельности, его предрасположенности к практике авторитарного, исходящего от властей беззакония.