Вопросы эти отнюдь не риторические. Ближайшее четырехлетие (всемирные конгрессы социологии проходят раз в четыре года) должно показать, будет или не будет реализована эта перспектива.

Всемирный конгресс – это и выборы на очередные четыре года президента Международной социологической ассоциации, членов Исполнительного комитета, Программного комитета. Словом, небольшая коррида в мировом социологическом масштабе.

На этот раз выборы президента заключали в себе любопытную интригу. Задолго до конгресса стало ясно: на пост президента будет претендовать Майкл Буравой. Почему стало ясно? Да просто неуемная энергия известного социолога была полностью и точно сфокусирована на мобилизацию всех национальных ассоциаций и исследовательских комитетов в перспективе главной цели – избрания. М. Буравой за четыре предшествующих конгрессу года объездил все страны и веси, организовал конгрессы МСА в Тайбэе (Тайвань), выступал с различного рода инициативами (например, сайт University in Crisis), выступал в качестве докладчика на ведущих конференциях (например, на Европейской конференции ЕСА в Лиссабоне). Все это делалось с большой энергией, напором и хорошо продуманными заходами. Надо сказать, подобная активность выходила далеко за рамки традиционной и нормативной активности вице-президента МСА. То есть избирательная кампания началась давно и велась по всем правилам политических кампаний, но в приложении к академическому сообществу. Это само по себе было любопытно.

Соперником М. Буравого выступила Элиса Рейс из Бразилии – весьма известный и уважаемый профессор Университета Рио-де-Жанейро, в свое время возглавлявшая комитет МСА по социологической теории.

Пикантность ситуации состояла и в том, что американское прошлое и настоящее Майкла Буравого, по общему мнению, было очевидным минусом его кандидатуры в международном сообществе социологов с доминированием непроамериканских настроений, в том числе и в социологии. (Само по себе это представляется мне несколько странным. В конце концов, именно академический потенциал по идее должен доминировать над всем остальным, а не национальная принадлежность. Но это только «по идее».)

В этом смысле Элиса Рейс из Бразилии имела неплохие шансы побороться с Майклом Буравым на равных. Тем более что она представляла социологическое сообщество самой мощной латиноамериканской страны, в которой в абсолютных цифрах социологов больше, чем в США. Но свои шансы она реализовала не в полной мере. Она восприняла свою задачу исключительно в академическом ключе: мол, опубликовать заявление о намерениях и список публикаций. Все остальное и так ясно.

Выборы, состоявшиеся в Гётеборге, на мой взгляд, с очевидностью продемонстрировали, что и в социологическом сообществе срабатывают избирательные технологии, воплощением которых стал Майкл Буравой. Основанная им так называемая «публичная социология» и стала самым действенным инструментом решения избирательной задачи. Бесконечная публичность и мобильность, яркость и сценичность выступлений, инструментарий, заимствованный в СМИ, – все это сработало на все сто процентов. И хотя, безусловно, мировой научный авторитет Буравого не подвергается никакому сомнению, но именно ориентация на публичность обеспечила ему триумф.

Триумф, кстати сказать, чего или в каком смысле?

Думается, прежде всего, политический. Судя по всему, Буравой последовательно и успешно проводит в жизнь концепцию перманентной революции в социологии, подразумевающей, что ядро и энергия («энергетика») современной социологии находятся на периферии традиционных и исторически сложившихся центров генерации и распространения социологического знания. В рамках этой концепции МСА играет важную роль в качестве авторитетного форума всех социологий мира, на котором партию первых скрипок, по мысли Буравого, призваны сыграть новые исполнители. Да и сама партитура социологии, естественно, существенно видоизменяется. Ее научно-академическая миссия уступает миссии публично-преобразовательно-конструктивистской. Четко по одиннадцатому тезису о Фейербахе, но в применении к социологии. Все это очень интересно и важно. Как на это отреагирует все мировое социологическое сообщество? Коснется ли это только МСА или более широких сфер институализиро-ванной социологии? Ближайшие годы станут ответом на поставленные вопросы.