Эльза сложила руки на животе и внимательно посмотрела на Ирину.

Та встряхнулась и вытащила из кармана тетрадку.

– Так что я поприкидывала, что я могу… могла бы делать… Ты посмотри.

Эльза внимательно просмотрела Иринины схемы.

– Так… носить всю труппу на блюде… Может и пройдет, хотя старше Корабля, конечно… Ходьба по стенам. Недурно. Адекватность посмотрим, как мне костыли принесут… Борьба? Выкинь из головы. Этим, во-первых, занимается всяк, кому не лень, а во-вторых…

– Во-вторых и в последних, это не наш стиль, – отозвался из-за трапеций Тони

– Точно, – не поведя бровью продолжила Эльза, – поэтому бороться мы не будем. А акробатике подучим. Условия прежние.

– А то пойдем в зал, я погляжу? – предложил Тони.

– Немножко попозже, – добавил женский голос.

– Попозже… Да. Ходить по стенам? Как во внешних модулях? Очень мило. А трудно?

– Труднее всего изображать, что тянет к стене. Ходить-то кто угодно может – были бы башмаки магнитные, – оживилась Ирина.

– Завтра, – твердо сказала Эльза, – завтра, после выступления, часов в пятнадцать подходи. Не опаздывай – в шестнадцать тридцать уже уберут реквизит. Меня Тони вынесет и посмотрим.

Ирина подумала и осторожно спросила:

– Долго тебе еще в гипсе?

– Восемнадцать дней. Шесть выступлений без меня, ничего, Шу выпустим.

– Ну, может, тогда…

– Нет, Рина, – твердо сказала Эльза, – месяц общих тренировок – минимум. Начать можно хоть завтра. Но раньше, чем через месяц, на помост ты не выйдешь, будь ты хоть гуттаперчевый мальчик.

– Кто?

– А! – смутилась Эльза, – это… из книжки. Шу я знаю, представляю, что она может, а что ей не дается. Ты же – явление непроверенное. А помост – это помост. Конфуз нас разорит.

Они поболтали ни о чем еще минут пятнадцать, потом Тони выбрался из-за трапеций и поставил чайник.

Танечка оказалась славной девушкой из ближайшего магазина – Ирина сто раз покупала у нее пирожки, но никогда не обращала внимания на то, как Таня мило смеется. Но, как ни хотелось Ирине задержаться, ей уже пора было на смену.

Мариныч выставил мешки в коридор, Толик и Буза переминались в ожидании. Ирина присела и взяла мешок на плечи.

– Куда сегодня?

– В оранжерею. Четвертый сектор, там свои грузали встретят.

За спиной охнул Толик.

– Много? – спокойно спросила Ирина.

– Восемьдесят. Ну и оплата двойная, что ж мы, звери, что ли? – ворчливо ответил Мариныч.

Восемьдесят мешков, да двенадцать этажей до внешнего уровня – завтра она вряд ли покажет Эльзе что-нибудь осмысленное. Хотя если хорошо поесть на ужин, за ночь можно и отойти. С двойной оплаты еще и заначить что-нибудь останется. После тренировки, пожалуй, так и вообще порядок. Ирина повеселела, передернула плечами под угловатыми нагромождениями прессованных удобрений и пошла к лестнице.

– И когда уже мусоропровод починят? – мрачно бубнил Буза.

– Когда починят, нас уволят, – не менее мрачно отвечал ему Толик, – так что нехрен жаловаться.

Однако, ужин пришлось отложить. Возле Ирининого блока переминался какой-то парниша из малорецовских. Пришлось опять переться по лестнице вверх. Офис турнира был на приличненьком седьмом уровне.

Малый, идущий по пятам, ужасно раздражал. Пакет с бубликами и йогуртом шлепался о колени. И очень хотелось есть. Ирина подумала и вытащила один бублик из пакета. Плевать, что всухомятку.

Возле дверей в офис она быстро дожевала кусок второго бублика, засунула недоеденную половинку в пакет. Малый сопел за спиной, она смахнула крошки с губ и мрачно вошла внутрь. Щас ей объяснят, что она для турнира не годится, и попросят вернуть аванс. А где, спрашивается, уже тот аванс? Вот он, два с половиной бублика, да еще мелочи в карманах на два раза по столько же.